– Скажи, ты когда-нибудь попадала в тюрьму? Август не сдал нас, когда его поймали, Нарцисса, якорь тебе в глотку! Он сам чуть не погиб, но хотел защитить нас. А помнишь, что он сделал перед тем, как взять это задание? Правильно! Он спросил нас, хотим ли мы этого. И ты была первой, кто без раздумий сказал: «Да». Ты хотела риска, приключений и погони? Ты их получила, Нарцисса. Если что-то в твоей жизни пошло не так, то в этом не виноват твой предводитель. Виновата ты сама. Виноваты обстоятельства. Но не мы, – он подошёл ко мне почти вплотную, глубоко вздохнув и тоже стараясь успокоиться. Я подавила слёзы и сдавленно молчала. Конечно, он прав. Просто…
– Но Цербер умер. Мы не смогли его защитить, – прошептала я, не отводя глаз.
– Он знал, что делает, когда вступил в Хель и принёс Клятву. И он сдержал слово. Погиб, как герой – в бою, – Каспер тоже усмирил свой пыл. Тишину нарушал только шум прибоя. Наверное, эти минуты и были временем молчания в память о Цербере.
– Через час мы будем на берегу. Я позвоню нашему заказчику, чтобы приходил за освобождёнными, – сказал Август через некоторое время, уходя к себе. – Недалеко от бухты есть кладбище, – добавил он уже у самой двери. Я почувствовала, как тяжело выдохнул Орфей за моей спиной, и стёрла с лица последние слёзы.
Август
– Привет, – сказал я в трубку, не узнавая своего голоса. С заказчиком уже договорился, бывшие заключённые стояли на палубе, ожидая прихода корабля на берег. С дальней части корабля раздавался стук молотка и скрип пилы – Аполлон с Каспером мастерили гроб для Цербера. Хотелось бы слышать эти звуки, которые уже стали до боли знакомыми, как можно реже…
– Ты не звонил месяцев пять, – ответил на приветствие брат.
– Как твой порок поживает? – проигнорировал я его упрёк, задавая главный вопрос. От болезни – порока сердца – с самого рождения зависит жизнь Питера, и нет ни одного знакомого, который не потрудился бы его об этом спросить. Я боялся превратиться в одного из таких знакомых, которым и поговорить больше не о чём, кроме болезни и здоровья, но после многих месяцев молчания просто не мог оставить без внимания это обстоятельство.
У нас с Питером разные отцы, но мы всё же чем-то похожи, хотя братишка выглядит не старше, чем на двадцать, хотя на деле младше меня всего на три года. Когда мой отец оставил мать после моего рождения, она встретила своего старого друга, который через год стал ей мужем. Мы жили все вместе, а с Питером и вовсе были лучшими друзьями, пока наши пути не разошлись.
– Он-то как раз отлично… – протянул Питер. – Вчера был на обследовании, сделали мониторирование, в остальном всё по-старому. А у тебя что вообще случилось? На Южный Полюс укатил?
– Почему?
– Я откуда знаю? – Питер закашлялся и хрипло задышал. – Всё нормально, – опередил он мой вопрос. – Так что насчёт тебя? Где ты пропадал пять месяцев?
– Имей в виду, ты сам спросил, – усмехнулся я, начиная свою историю. Питер больше слушал, чем говорил, и я почти уверен: дело не в том, что ему безумно интересно, а в том, что самому не о чем рассказывать. Может, он и желал бы приключений, риска и погонь, но слишком боялся. Слишком ценил чужое мнение и слишком привык к своей спокойной жизни. Как я – к своей.
– Интересная сказка. Кто автор? – насмешливо спросил Питер, когда я замолчал.
– Жизнь, – тем же тоном обронил я. – И я не знаю, что делать.
– У тебя через полчаса встреча с заказчиком. Поздновато ты задумался о смысле жизни.
– Ты знаешь, кем был мой отец? – спросил я, не обращая внимания на иронию брата.
– Знаю, конечно. Известным контрабандистом и капитаном команды «Хель». Я память не потерял, знаешь ли, в отличие от способности догнать тебя и треснуть хорошенько за глупые вопросы.
– Мне сказали, что он погиб, спасая свою команду. Но так ли это было на самом деле? – Питер ждал ответа на мой собственный вопрос, но я молчал.
– Ну, и? – нетерпеливо поторопил меня он. – Я жду продолжения. Что на самом деле-то?