– До встречи, братишка, – и я с предвкушающей улыбкой вышел на палубу, почувствовав, что корабль остановился, лишь покачиваясь на волнах. А на берегу нас ждал сюрприз.
Нарцисса
– Спокойно. Всё хорошо, – сквозь мрак и голос сознания, кричащий, что всё неправильно, сквозь боль, разрывающую весь мир на части, я слышала только слова Августа.
– Август… – в мой сумасшедший шёпот прорывались нотки истерики.
– Смотри на меня, – я всей душой надеялась, что это капитан, и послушно подняла голову, не вставая с песка. Сквозь слёзы видела, как кто-то мечется из стороны в сторону, а морской песок летит мне в лицо. Я снова порывисто всхлипнула и почувствовала чью-то руку на своём плече.
– Вызывайте врача! Орфей, посмотри, как она, – я слабо улыбнулась, снова услышав твёрдый голос капитана.
– Можешь говорить? – Орфей склонился надо мной, прижимая что-то к ране.
Вновь зажмурившись, я с усилием мотнула головой. А затем мной овладела боль. Кислород пробивался в лёгкие с большим трудом, не позволяя мне сделать глубокий вздох.
– Дыши глубоко, Цисса. Ты… – я различала лишь обрывки фраз, могла уловить краем уха только короткие слова. Мозг сейчас был занят другим.
Пытался не умереть.
Не могу сказать, сколько именно это всё длилось. Мне казалось, что вечность. Больно было настолько, что я не могла ни кричать, ни двигаться. Казалось, что ещё секунда, и я просто не найду в себе силы сделать ещё один вдох, открыть глаза и снова взять управление телом в свои руки. Но постепенно боль стала уходить. Я почувствовала, что могу пошевелить рукой – совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы страх ушёл. Перед глазами всплывали какие-то старые, но искажённые воспоминания – наверное, просто сны.
Я всё ещё не могла ни открыть глаза, ни встать, но даже сквозь опущенные веки замечала, что вокруг меня слишком светло. Не так, как на корабле глубокой ночью, да даже утром. Проснувшись через несколько часов, я убедилась в своей правоте.
Открыла и сразу же снова закрыла глаза. Всё было слишком светлым. До головокружения белым и до тошноты стерильным.
Больница?
Руки сами потянулись к старой деревянной коробке, на которой у нас на корабле лежало оружие. В любой непонятной ситуации я брала его и выходила из каюты с осторожностью дикой кошки. Но сейчас рядом не было ничего подобного. Почти сразу я поняла, что нахожусь в палате интенсивной терапии. Дышу с кислородной маской. Рядом нет ни телефона, ни хоть какого-нибудь письма. Ещё до того, как ужас охватил меня полностью, вошла медсестра с такой милой улыбкой, что я почувствовала себя самым угрюмым человеком на свете.
– Как себя чувствуете? – вежливо спросила она, подходя ближе и проверяя настройку аппарата. Я мотнула головой, что в моём понимании означало «паршиво», и серьёзно задумалась.
Мы бросили якорь и причалили к берегу. Я ступила на землю первой, и первой получила ножом в сердце. Точнее, должна была. Но я отличалась отличной реакцией, которой позавидует любой гвардеец или преступник.
Я ударила напавшего в плечо, но не рассчитала его силы. Его рука соскользнула и попала-таки в некую цель. В первые секунды боль не напрягала и казалась почти что привычной, так что я даже услышала выстрелы и обернулась – это уже был Август с командой. Наши враги, взявшиеся непонятно откуда, сбежали. Холодное оружие против огнестрельного? На такое даже дурак не пойдёт. Вместе с ними исчезли восемь бывших заключённых, освобождённых нами из тюрьмы.
Я не успела хоть как-то среагировать, сообщить команде, в какую сторону побежали враги, выстрелить в ответ или поймать того, кто меня ранил. Упала под натиском боли, страха и эмоций, хотя в первую очередь должна была думать не о себе, а о безопасности Хели. Я подвела всех. И теперь они решили оставить меня здесь и отстранить от работы в команде. Они знают, что я никому не расскажу о нас. Это мой долг… И чистая правда.
Медсестра облегчённо выдохнула и снова улыбнулась. Всё-таки не поняла моего невербального ответа. – Отдыхайте, ваш лечащий доктор зайдёт позже.