Приговорён к свободе

22
18
20
22
24
26
28
30

И я понятия не имел, что Аид с самого начала планировал забрать меня и воспитать на корабле, не думал, что у него могут возникнуть мысли о мести и об убийстве. За мной следят люди отца. Тщательно.

С тех пор, как я стал совершеннолетним, его команда, в которой сменился капитан и которая до сих пор рассекает моря и океаны, убивает и грабит людей, наблюдает за мной и подмечает каждый неверный шаг, каждую ошибку. Даже название «Хель» я перенял у отца, но теперь так жалею об этом! Чёрт, семья никогда не рассказывала мне, каким был Аид. И Питер тоже.

Теперь Хель знает, что я получил настоящее письмо Аида, а потому будет следить за моей жизнью куда внимательнее. Чтобы я выполнил приказ отца. Чтобы стал таким же, как он. Они принесли ему клятву и не имеют права её нарушить.

Их больше, и они сильнее, но у меня всё ещё есть моя команда. У меня есть желание всё исправить.

Обработав разбитую губу, я быстро умываюсь. Поправляю волосы и одежду. В рюкзаке только несколько купюр, телефон с разбитым экраном и маленькая аптечка. Но в кармане куртки я нахожу зажигалку.

Щёлкаю – и на третий раз появляется дрожащий огонёк. Я смотрю на него, горящего в этом грязном сортире. И думаю, что если зажигалка работает, всё не так плохо.

Пока у меня есть огонь, я живу.

***

Я три дня скитался по городу, не находя себе места, не доставая денег из рюкзака и добывая воду из колодцев на старых улицах с маленькими домиками.

Засыпал на вокзалах, спасаясь от холодных ночей поздней осени, равнодушно смотрел в глаза гвардейцев, пытаясь найти хоть какой-то признак того, что меня узнают. Мне было плевать совершенно на всё. И если сейчас меня поймают, я не стану противиться, защищаться или бежать.

Разбитый телефон в моём рюкзаке неожиданно затрезвонил впервые за три дня. Кажется, именно в этот момент я понял, что жив. Что не всё ещё потеряно.

– Босс? – услышал взволнованный голос. – Это Нарцисса. Я… хотела спросить, – я кивнул сам себе и поднялся с холодной земли, потирая замёрзшие руки.

– Слушаю, – голос совсем охрип, так что даже я сам узнавал его с трудом.

– Когда ты вернёшься? – я слышал безумную надежду в вопросе девушки, и просто не смог сказать правду. Ту правду, которая пугала даже меня самого.

– Завтра, – ответил неожиданно. – Как вы там? – я обещал звонить Аполлону каждые трое суток, но не сдержал обещание. И совсем не удивлён, что позвонил не он, а именно Нарцисса.

– Август, прости, я… ушла с корабля. Сбежала, – я нахмурился и совершенно протрезвел после своего помутнения рассудка.

– То есть? – я мог услышать эту фразу от кого угодно, но не от неё. И пусть мне сейчас совершенно не хотелось говорить и вникать в дела команды, интерес проснулся, побеждая принципы.

– Я не хочу ни на кого наговаривать, – быстро проговорила Нарцисса, будто боялась, что я её прерву. – Просто устала. На корабле творится… просто безумие. Если позволишь, я вернусь вместе с тобой, – я не отвечал. Конечно, Аполлон не лучший из капитанов, но чтобы Нарцисса уходила из-за него от любимого дела… Наверное, девушка поняла моё молчание как-то по-своему, потому что снова заговорила виновато и печально:

– Август, прости меня, – мне казалось, что она плакала – голос дрожал, а слова путались. – Прости. Я просто…

– Всё в порядке, – сказал я, пытаясь успокоить Нарциссу. В конце концов, она не виновата в том, что произошло. И какое бы решение я ни принял, решать судьбу своих подчинённых придётся. – Где ты сейчас?