Приговорён к свободе

– Да какой ты капитан? С картой не сверяешься, о будущем не думаешь, напился вчера, ещё и всю команду распустил… – и стала загибать пальцы.

– Как ты смеешь?! – я зажмурилась от резкой боли на щеке и потянулась свободной рукой к карману, доставая нож. Аполлон снова замахнулся, но моя защитная реакция уже сработала: из его ладони капала кровь, а на лице было написано возмущение. Нептун подбежал к нам, лихорадочно решая, на чью сторону встать. А в итоге просто замер по центру, растерявшись. – Закрой её внизу! – Аполлон здоровой рукой указал на меня, перекрывая своим криком всякий шум. Нептун беспомощно взглянул на нож в моей руке. – Быстро! – Как только он оказался достаточно близко, бросился вперёд и попытался скрутить мои руки за спиной, получил почти такую же рану, как Аполлон. Я наклонила голову и слабо улыбнулась.

Бунт зарождается с маленькой искры сопротивления. Она зажигается в одном человеке, но позже разрастается в пламя, которое может сжигать города. И сейчас задача Аполлона – потушить эту искру во мне, пока она не уничтожила корабль. Вместе с его статусом капитана.

Аполлон что-то ещё крикнул своей шайке, и они двинулись ко мне, окружая со всех сторон. Глаза забегали в разные стороны, выискивая путь отступления со скоростью света.

Обшарив весь корабль, взгляд упал на море – мы были рядом с берегом, до ближайшего причала ещё минут пять, если не меньше. Я пошарила рукой по поясу брюк, проверяя, всё ли на месте. Пистолет с несколькими патронами, телефон и несколько крупных купюр – всё спрятано в водонепроницаемую сумку. Сглотнув, я широко улыбнулась – на наши крики из кают выбралась ещё половина команды, сонно потирая глаза. Даже на расстоянии я чувствовала невыносимый запах алкоголя.

– Ещё увидимся! – словно в замедленной съёмке я убрала нож, обеими руками схватилась за толстый канат, привязанный к мачте, пролетела над палубой, чувствуя себя самой настоящей пираткой из старых фильмов, ещё раз весело улыбнулась и, сделав глубокий вдох, прыгнула в воду.

Глаза в солёной воде с трудом что-то видели, но я не вынырнула, пока не отплыла достаточно далеко от корабля. Когда воздух всё-таки закончился, всплыла на поверхность и оглянулась назад. Почти вся команда искала меня глазами, а я, не давая им возможности всё-таки отыскать, снова погрузилась под воду и направилась к берегу.

Выбралась на песок за треснутой скалой, благодаря которой меня невозможно было увидеть со стороны моря, и тут же упала, тяжело дыша. Достала сумку с вещами, проверяя, всё ли в порядке. Три года назад, когда нам пришлось скрываться от преследования и добираться до корабля вплавь, мы не подумали об одном: всё, что есть у нас с собой, промокнет. Телефоны перестали работать, деньги пришлось долго просушивать, а оружие кое-как удалось спасти. Через несколько дней после этого Август выделил средства на водонепроницаемые сумки для каждого из нас, и с тех пор они помогали во многом. А сейчас я с улыбкой смотрела на свой скудный запас, благодаря капитана за эту предусмотрительность.

Снова набросив на плечи ещё сырую куртку, я поднялась с песка и направилась через весь пляж в город, привлекая странные взгляды отдыхающих. На дворе – осень, а море до сих пор зовёт и встречает горожан в своих объятиях. Я ужасно замёрзла, стучали зубы и тряслись колени, но радовало одно.

До возвращения Августа я не вернусь на корабль.

Орфей

С каждым часом бар наполнялся людьми. Отчаявшимися, брошенными, совершившими свои главные ошибки. Девушка, сидящая рядом со мной, с треском проигрывала в карты какому-то громиле, но отчаиваться не собиралась.

Крепкий напиток ударял в голову. Собственно, что я здесь делаю?

С вокзала я решил идти домой, чтобы уже следующим утром начать поиск работы. Но с каждым шагом, который приближал меня к пустой квартире, на душе становилось всё тоскливее. Я пытался найти выход – что бы я сделал сейчас, если бы был на корабле?

Решение пришло само собой. Ужасное решение, правда. Неправильное. Но ничего другого я придумать тогда не смог – а зря. Потому что теперь поиск работы точно откладывался как минимум на сутки, потому что дома я окажусь только утром, а в нормальное состояние вернусь к вечеру.

Но все эти мысли преследовали меня лишь пару минут, пока я стоял перед яркой вывеской бара, а вокруг меня сновали люди, то и дело толкая плечом и бросая на ходу что-то оскорбительное. Поправив брюки, скрывающие протез, я вошёл внутрь.

С тех пор, как я был здесь в последний раз, почти ничего не изменилось. Этот бар был больше, чем большинство других, громко играла музыка, люди сидели не только на высоких стульях у барной стойки, но и за столиками в дальней части помещения. На площадке постоянно кто-то танцевал, посетители жаловались на жизнь барменам, а за столиками сидели маленькие компании. Кто-то играл в карты, кто-то – в бильярд. Люди пили и веселились, тосковали и пытались забыться.

Я любил смотреть на людей и отгадывать их истории. Размышлять, что скрывает за собой улыбка, безразличная маска или дрожащие руки. Угадать точно невозможно, но можно представить, что твои предположения – чистая правда.

Я подвинул стул ближе к стойке и молча сидел, тихо постукивая пальцами. Ко мне подошёл молодой бармен, устало переставляя ноги и глядя на меня с натянутой улыбкой. Я сделал заказ, мысленно пожалев парня. Сам знаю, что это такое – работать круглыми сутками, только бы хватало на жизнь.

Бокал мне подала уже девушка, которая выглядела, напротив, очень даже бодро и весело. Она с ухмылкой слушала рассказы клиентов, оперев голову на руку и то и дело оглядываясь по сторонам.