— Ты думаешь, это возможно?
— На сеймах в Речи Посполитой такое случается нередко.
— Это так, только там среди делегатов нет ни горожан, ни крестьян. Хотя ты прав, кое какие меры предосторожности не помешают. Скажи, кто-нибудь знает о поимке Салтыкова?
— Нет. Мы взяли его, когда он пытался выбраться из Москвы. Все его люди убиты, а трупы их спрятаны.
— А твои надежны?
— Государь, вы могли бы не спрашивать об этом.
— Хорошо. Пусть все будет как есть, а мы с тобой сейчас отправимся к Грамотину. Интересно будет узнать, до чего докопался он.
— Ваше величество, — задержал меня Михальский. — Дело в том, что есть еще одно обстоятельство, о котором вам необходимо знать.
— Да ты сегодня просто полон сюрпризов. Ладно, рассказывай.
— Если позволите, не здесь.
Оказавшись снаружи, после смрада и духоты мрачного пыточного подвала, я с удовольствием втянул ноздрями свежий воздух. В какой-то момент даже чуть не закружилась голова, и я остановился на крыльце, опершись на резные перильца. Сзади послышались шаги.
— Вы помните этого человека, государь? — спросил Корнилий.
— Рожа вроде знакомая, — отозвался я, оглянувшись на чернобородого худого мужика.
— Батюшка, — грохнулся тот на колени. — Нешто ты не признаешь вернейшего своего холопа, увечным ставшего на твоей службе?! Живота ради твоей царской милости не жалевшего…
— Кто таков?! — строго прервал я столь некстати раскрывшийся фонтан красноречия.
— Семен я, стрелец бывший Стремянного полка…
— Ты вора Телятевского нашел, а вместе с ним венец царский?
— Я, кормилец!
— Помню. Здесь как оказался?
— Слово и дело за мной государево!