Азовский гамбит,

— Ишь как. Ну, рассказывай.

— Слушаю, царь батюшка! Только… что рассказывать-то?

— Не понял?!

— Ваше величество, — поспешил вмешаться Михальский. — Если позволите, я поведаю все что удалось выяснить у этого человека.

— Все страньше и страньше. Ну ладно, поведай.

— Во время бунта этот человек пристал к разбойникам, грабивших сначала Замоскворечье, а потом добравшихся и до центра столицы и даже пытавшихся ворваться в Китай-город.

— Ничего себе!

— Помилуй, государь! — завыл чернобородый, стуча головой по дощатому настилу.

— Будучи, несмотря на свое увечье, воинским человеком он выдвинулся среди прочих воров и даже стал подручным атамана Харламова и собственными ушами слышал, как тот получал письма от некоего дьяка из Серпухова.

— Слышал, — подтвердил Семен.

— Более того, отправлял тому ответные послания.

— И это было!

— И кто же это? — холодея от бешенства, спросил я.

— Имен не называлось, но…Разве в Серпухове было много дьяков?

— Ты хочешь, сказать, что это…

— Я не знаю, ваше величество, кто был это изменник, но совершенно точно уверен, что Грамотин приказал казнить этого стрельца, едва услышав название города.

— А вот это, уже серьезно!

Варшава встретила посольство Рюмина неприветливо. В столицу Речи Посполитой со всех сторон съезжались делегаты на предстоящий сейм. С каждым следовала немалая свита из слуг и домочадцев. Следом за ними потянулись прочие шляхтичи, одни состоятельные, а иные по большей части нищие, но от того не менее воинственные и гонористые. И всем этим людям вне зависимости от происхождения и количества денег требовалось где-то разместиться, отчего цены на сдаваемое жилье разом взлетели до небес.

Все корчмы, трактиры и прочие места оказались переполнены этой публикой. На кухнях, где с утра до вечера суетились повара, все время жарились, пеклись и варились свиные и телячьи туши, множество птицы от домашних пулярок и каплунов до диких фазанов и перепелок. А также различные пироги с мясом, кислой капустой, грибами и еще бог весть с чем, а к ним в придачу, чтобы ясновельможные паны, не приведи господь, не подавились, разливанное море пива, различных вин, но более всего водки.

И все это каждый день съедалось и выпивалось, а на следующий начиналось сызнова.