Он показал мне свои воспоминания. Использовал Обмен, чтобы я увидела то, что ему так хотелось мне показать.
– Ты не имел права влезать в мою голову. Заставлять меня видеть это. – Я всхлипываю, чувствуя, как слезы текут по моим щекам.
– Ты не
– Я знаю, – выдавливаю я, хотя горло саднит. – Именно поэтому и пытаюсь помочь.
Он опускает взгляд:
– Единственный человек, которому ты помогаешь, – ты сама. Ты ищешь любую возможность отвлечься… любую возможность избежать того, к чему мы так стремимся. У нас впервые за всю войну появился шанс покончить с Колонистами. А ты предлагаешь сражаться с ними на каждом шагу. Это равносильно тому, чтобы растянуть войну еще на несколько сотен жизней.
– Неправда. И это не
Гил качает головой:
– У нас вырисовывается первая реальная возможность уничтожить Сферу. Возможность, которая выпадает раз в четыреста лет. И если тебя поймают или твои действия привлекут слишком много внимания, то мы упустим ее. Вот на что ты хочешь обречь жителей Поселения? На очередные четыреста лет выживания в этой клетке ради спасения одного человека?
– Речь не только о спасении чьей-то жизни. Но и о том, чтобы совершить поступок, который, я надеюсь, кто-то совершит ради меня. Или моей
Он оказывается передо мной прежде, чем я успеваю вздохнуть. Его глаза яростно сверкают. Я пытаюсь отступить назад, но не могу пошевелиться, и на мгновение мне кажется, что он сожжет комнату.
Я чувствую, как мое тело каменеет, застывает, а я становлюсь бесчувственной. Потому что не знаю, что чувствовать. Гил так близко, что я вижу каждую черточку его лица и изгиб шеи. Его губы плотно сжаты, словно он сдерживает тысячи слов, которые хотят сорваться с его языка. Словно пытается не дать им вырваться на свободу. А потом я встречаюсь с ним взглядом. И в его карих глазах вижу отчаяние.
Он хочет, чтобы война закончилась. Хочет стать свободным.
И я не могу злиться на него за это. А за все остальное?
Атмосфера в комнате меняется, пока он смотрит на меня, словно тоже задается вопросом, имеет ли он право злиться на меня. Наконец его губы приоткрываются:
– Ты сама сказала, что не хочешь быть Героем. Так не мешайся под ногами, когда остальные Герои делают свою работу.
Я вижу в его безжалостном взгляде
Я пытаюсь броситься к нему, но Гил взмахивает рукой, и веревки сдерживают меня.
– Сними их с меня, – злюсь я, изо всех сил стараясь вырваться.
Гил втягивает воздух носом: