И мне следует смириться с этим.
Гил сидит за рабочим столом, крутя в руках тонкий кусок металла. Я стучу в приоткрытую дверь, и он тут же прячет свое творение под клочком ткани, а на его лице отражается смущение.
– Это сюрприз, – неуверенно признается он, постукивая большим пальцем по колену.
Я морщу нос:
– Для меня?
– Да. Но… он еще не готов.
Я дергаю за рукав куртки, не в силах скрыть улыбку. Или подобрать слова. Потому что бывали времена, когда Гил с радостью отправил бы меня в Войну и бросил там. А теперь он делает мне подарки, словно мы друзья. Словно нас связывает что-то такое, что я могла разделить лишь с Финном.
Но теперь Финн кажется мне чужим. А Гил…
Не верится, что все так сильно изменилось.
– Я могу тебя кое о чем спросить? – Я нервно переступаю с ноги на ногу.
Гил кивает.
– Думаешь, я поступаю правильно?
Он отводит взгляд и смотрит на пол:
– А ты сомневаешься?
– Нет, – уверенно отвечаю я, и он вновь встречается со мной взглядом. – Я знаю, что должна это сделать. Но мне необходимо знать…
Я замолкаю на мгновение и слегка кривлюсь, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить то, что чувствую. Полагаю, по большей части это стыд.
– Когда все закончится, ты все еще будешь считать, что я поступила правильно?
– Почему ты об этом спрашиваешь?
Я понимаю, что он имеет в виду. Он всегда откровенно высказывал, какие испытывает чувства по отношению к Колонистам. И какой бы ни была цена человеческой свободы, он готов заплатить ее. Даже если ради этого необходимо уничтожить всех до последнего Колониста.
– Я хочу услышать это от тебя, – наконец, говорю я. – Хочу услышать, что ты считаешь мой выбор правильным и что это не сделает меня монстром. Хочу, чтобы ты уверил меня, что не будешь смотреть на меня по-другому, холодно и безразлично. – Я вздыхаю. – Хочу, чтобы ты сказал мне, что я все еще останусь хорошим человеком, когда все закончится.