Гил убирает руки со стола и поднимается на ноги, а затем делает несколько осторожных шагов ко мне.
– Ты же знаешь, что все еще можешь изменить решение?
Я удивленно смотрю на него:
– А не ты ли говорил, что у нас нет такой роскоши, как выбор?
– Я знаю, что испытываешь, когда сердце разбито, – со всей серьезностью говорит он. – И если ты решаешься на это, то должна быть достаточно сильной, чтобы справиться со шрамами. Потому что мы можем предположить, насколько сильной будет рана, но трудно предугадать, насколько большим и глубоким окажется шрам. – Он замолкает на мгновение и скользит взглядом по моему лицу. – Знаю, ты веришь в сосуществование. Хотя я могу назвать миллиард причин, почему это не сработает. Но если ты действительно этого хочешь… Если ты действительно хочешь пойти по этому пути… Тогда я пойду по нему вместе с тобой.
– Почему ты мне это говоришь? – с трудом выдавливаю я.
Он долго подбирает слова, словно боится их произнести:
– Я забочусь о тебе. Забочусь о твоем сердце. И хочу, чтобы ты знала, что я поддержу тебя, даже если ты передумаешь… Чтобы ты знала, что еще можешь передумать, если уничтожение Колонистов действительно причинит тебе боль. Пока ты не разрушила Сферу, у тебя еще есть выбор.
Что-то мелькает в его глазах, и я понимаю, что этими словами он разбивает собственное сердце.
Это его выбор. Выбор отбросить эгоизм и поддержать меня, даже если это означает отказаться от того, чего он хочет больше всего на свете: покончить с войной раз и навсегда.
Одним плавным движением я делаю шаг вперед, обхватываю лицо Гила ладонями и прижимаюсь губами к его губам. Он слегка приоткрывает рот, и комнату заполняет его еле слышный стон.
На мгновение наши тела застывают, а затем я отстраняюсь и вижу, что глаза Гила широко распахнуты. Одним поцелуем я разрушила так тщательно выстраиваемую им защиту. Его стены разрушены, броня сломана, и, кажется, он и сам не знает, что ему делать.
Но это длится недолго. Через мгновение он кладет руку мне на затылок и, притянув к себе, накрывает мой рот своим. Пальцы… языки… кожа… Мы прижимаемся друг к другу, словно отчаянно хотим быть ближе. Отчаянно нуждаемся в утешении.
Мы не замедляемся, даже когда Гил целует меня в подбородок, шепча, как сильно этого хотел.
Даже когда я провожу руками по его спине и, притянув ближе, отвечаю, что тоже этого хотела.
Я все и ничто. Растворилась в этом единственном отрезке времени.
И он кажется бесконечным.
Я прижимаюсь к то поднимающейся, то опускающейся груди Гила, но все мои мысли – о Ночи Падающей звезды.
ebooksa