Прагматичный Ситрик не пожелал тратить силы на завоевание Ирландии. Вместо этого он решил установить контроль над самыми прибыльными торговыми путями, соединив Дублин с Йорком. Его целью было создание своего рода империи, охватывающей прибрежные земли Ирландии, Англии, Шотландии и Уэльса. Эта мечта наглядно отражала скандинавскую картину мира: в основе географии для викингов лежали моря, а не континенты, поэтому вполне естественно было соединить между собой ключевые точки морских путей. Дублин был отрезан от центральных областей Ирландии болотами и лесами, а северную часть Британии разделяли Пеннинские горы. Однако при помощи морских путей – легких и удобных для викингов – эти территории можно было связать между собой в единое королевство, оседлавшее просторы Ирландского моря, как всадник – коня.
Единственным серьезным препятствием для Ситрика стало сопротивление ирландцев. В 918 году союз правителей малых королевств попытался выгнать его из Дублина, но потерпел поражение. В следующем году они повторили попытку, но она оказалась неудачной: на сей раз потери оказались еще больше. Пожалуй, такого катастрофического разгрома в столкновениях с викингами у ирландцев еще не случалось. Ситрик Одноглазый сокрушил союзную армию и убил нескольких королей. Дублин оказался в руках викингов и в целом позиции северных завоевателей в Ирландии укрепились. Ситрик оставил Дублин на попечение одного из своих родственников и выступил морем на Йорк. Потомки Ивара Бескостного всегда считали Йорк своей вотчиной, и местное население, похоже, не возражало. Ситрика приняли как короля, и следующие шесть лет он посвятил методичной работе в Нортумбрии, расширяя ее влияние и территорию.
К 926 году мечта Ситрика фактически воплотилась в жизнь. Дублин и Йорк стали двумя столицами невероятного королевства, раскинувшегося по берегам Ирландского моря. Не считаться с Ситриком стало невозможно, свидетельством чему стал поступок англосаксонского короля Этельстана: чтобы откупиться от опасного противника, он отдал Ситрику в жены родную сестру. Однако на следующий год Ситрик внезапно умер, и его Англо-Иберская империя распалась.
На протяжении следующих двадцати лет в Йорке сменилось несколько скандинавских правителей, каждый из которых старался удержать напор Этельстана и восстановить морскую державу Ситрика. Ближе всего к этой цели подошел сын Ситрика, Олаф, завоевавший Йорк в 941 году и попытавшийся объединить всю область датского права под своей властью. Если бы ему удалось склонить на свою сторону все датское население севера, Англия оказалась бы разделена между двумя соперничающими королевствами.
Поначалу казалось, что этот кошмарный сон вот-вот станет явью. Нортумбрия, устрашенная армией Олафа, присягнула ему на верность. Но тут подоспели войска короля Эдмунда, народ перешел на его сторону и Олафу пришлось отступить. Англосаксы преследовали его до самого Йорка, где Олаф был вынужден смириться с поражением и заключить мир. Он признал себя вассалом англичан и принял христианство; сам Эдмунд стал его крестным отцом. Вероятно, в скором времени Олаф нарушил свое слово и попытался отвоевать прежние позиции, но в 944 году народ Йорка изгнал его из города. Олаф бежал в Дублин, где снова столкнулся с проблемами, потерпев поражение от верховного короля Ирландии и только чудом сохранил власть. В итоге Дублин оказался серьезно ослаблен, и викингам стало не до Йорка, который тотчас захватили англосаксы.
Но пока ирландские викинги переживали трудный период, Йорком заинтересовались другие искатели поживы. Самым честолюбивым из них был Эрик Кровавая Секира – один из многочисленных сыновей Харальда Прекрасноволосого, первого короля Норвегии. Согласно поздним легендам, Эрик с самого детства проявил себя как будущий завоеватель. В двенадцать лет он покинул родные края и отправился на поиски приключений, а следующее десятилетие провел в набегах на побережья, разоряя города повсюду – от Франции до Северной Руси.
Подобными подвигами он привлек внимание отца, и тот дал понять, что желает сделать Эрика своим наследником. Это не устроило кровных старших братьев Эрика, и когда двое из них стали возражать, Эрик быстро разрешил спор при помощи своей знаменитой секиры. Еще двое братьев выступили против него с войсками, но Эрик жестоко расправился и с этими соперниками, получив в итоге прозвище «братоубийца» и титул короля Норвегии. Однако долго на престоле он не усидел: свирепость, с которой Кровавая Секира прорубал себе дорогу к власти, дала о себе знать в принципах его правления. Превратившись в настоящего деспота, Эрик утратил поддержку и крестьян, и ярлов, а вскоре его младший брат, будущий король Хакон Добрый, изгнал его из страны.
Эрику пришлось вернуться к тому, что удавалось ему лучше всего. Разбойничая на севере Британских островов, он узнал, что йоркцы изгнали Ситрика. Датское население Нортумбрии было недовольно англосаксонским правлением, и Эрик, воспользовавшись ситуацией, захватил Йорк и провозгласил себя его новым королем.
Однако он быстро оказался между молотом и наковальней: новый английский король Эадред был талантливым стратегом и не желал допускать, чтобы в Йорке обосновался очередной викинг. Он начал подстрекать скоттов к набегам на Нортумбрию, а сам в то время выступил на север и пригрозил жителям Нортумбрии суровыми карами, если они не изгонят Эрика. И снова местное датское население не захотело сплотиться вокруг скандинавского монарха: Эрику пришлось покинуть Англию.
После этого Олаф, сын Ситрика, снова решил попытать счастья в Йорке, но всего через три года собственные подданные изгнали его обратно в Дублин. К этому времени стало очевидно, что частая смена правителей подрывает всякое доверие к власти, и давняя мечта Ситрика о соединенном королевстве Йорка и Дублина оказалась обречена. Даны Йоркшира все еще называли детей скандинавскими именами и жили по датским законам, но уже не считали себя викингами. Большая часть данов приняла христианство и превратилась в оседлых землевладельцев. Авантюристов из Норвегии и Ирландии они теперь воспринимали не как земляков и соплеменников, а как опасных нарушителей спокойствия, если не считали их откровенными врагами. Стабильное правление христианских королей Уэссекса устраивало их куда больше, чем власть свирепых морских королей, и с этого периода область датского права начала по-настоящему включаться в состав Английского королевства.
При другом стечении обстоятельств скандинавские короли, вероятно, смогли бы закрепиться в Англии. Первое поколение викингов было слишком беспокойным, чтобы из их числа вышли достойные правители, но их преемники, несомненно, могли бы учиться на их ошибках. И Ивар Бескостный, и Гутрум наделяли своих ветеранов землями и во многом подражали англосаксонским королям. Со временем скандинавское население усвоило религию, обычаи и даже сельскохозяйственные методы англосаксов, что вполне могло бы привести к возникновению сильного государства викингов на севере Англии, подобного тому, которое сложилось в Нормандии.
Этого не случилось лишь потому, что Альфреду и двоим его преемникам хватило предусмотрительности: они позволили викингам Денло сохранить свои традиции, а сами в то же время строили сильное, централизованное Англосаксонское государство. И в конце концов оказалось, что скандинавов Англии объединяют между собой разве что пережитки общего языка и традиционные кулинарные предпочтения. Для поддержания национального единства этого было недостаточно. Жители Денло осознавали, что с южными соседями у них куда больше общего, чем с выходцами из Скандинавии, и с этого момента поглощение датской области Англосаксонским королевством стало лишь вопросом времени.
Викингов хватило лишь на одну попытку отвоевать Йорк. В 952 году Эрик Кровавая Секира вернулся в Англию во главе небольшого войска, разбил союзную армию валлийцев и скоттов и был принят йоркцами как король. Но человеку с таким прозвищем не стоило надеяться на завоевание симпатии населения, разочарованного правлением викингов. Эрик правил настолько жестоко, что всего через два года жители Йорка свергли и убили его, предотвратив попытку набрать еще одну армию из числа своих подданных[81]. Йорк вошел в состав Английского королевства, и викинги навсегда потеряли над ним контроль.
Глава 9. Битва при Клонтарфе
Многих погубила чрезмерная доверчивость.
По другую сторону Ирландского моря дела у викингов тоже шли неважно. Дублинское королевство угасало. Отчасти причиной тому были неоднократные попытки отвоевать и удержать Йорк, истощившие силы викингов в Ирландии. Шанс завоевать Ирландию был принесен в жертву фантазиям о морской империи, и Дублину теперь приходилось расплачиваться за эти недальновидные мечты.
После изгнания из Йорка Олаф, сын Ситрика, попытался расширить сферу своего влияния в Ирландии, но столкнулся с серьезным сопротивлением со стороны верховного короля Ирландии – Маэлсехнайла Мак Домналла, который правил в области Миде непосредственно к западу от Дублина. В 980 году Олаф, которому было уже под шестьдесят, решил положить конец этой угрозе, призвав на помощь викингов с побережья Шотландии и Гебридских островов. Две армии сошлись неподалеку от холма Тары – традиционной резиденции верховного короля.
Эта битва обернулась самым тяжелым поражением из всех, какие викинги до сих пор терпели в Ирландии, и фактически положила конец господству Дублина[82]. Старший сын и наследник Олафа был убит, армия викингов рассеялась. Ирландцы захватили Дублин и обложили его жителей тяжелой данью. Олаф либо отрекся, либо был отстранен от власти насильственно, после чего удалился в монастырь на острове Айона, где и прожил остаток своих дней как простой монах. Отныне викинги в Ирландии стали второстепенной силой: соперничающие между собой короли использовали их как союзников, но какой-либо серьезной угрозы коренным ирландцам они больше не представляли. Король Маэл вышел победителем из затяжной борьбы с викингами, укрепив позиции Миде и утвердив статус верховных королей. Единственным реальным соперником Миде оставался Мунстер – юго-западное королевство во главе с честолюбивым Брианом Борумой, о котором шла слава великого воина, очистившего от викингов Западную Ирландию[83].
По существу, Бриан был выскочкой – второразрядным правителем захудалого королевства. Но к этому времени он успел завоевать себе место под солнцем в жестоких мирах политики и войны. Младший из двенадцати сыновей в семье, Бриан пережил в детстве нашествие викингов. Он вырос в одном из монастырей Мунстера, где научился играть на арфе. После его смерти, арфа в память о нем стала символом Ирландии. Кроме того, Бриан изучил несколько языков, в том числе латынь и греческий. Особое впечатление на него произвела история жизни Юлия Цезаря: Бриан почитал его как великого полководца и восхищался его умением заучивать планы сражений наизусть, чтобы их не перехватили враги.
Взойдя на трон Мунстера, Бриан обратил тактику викингов против них самих. Он стал отправлять отряды в короткие молниеносные набеги, нередко используя как прикрытие захваченные корабли противника. Так он взял под контроль весь юго-запад Ирландии, а в 997 году вынудил верховного короля Маэлсехнайла разделить с ним власть. За Маэлом оставался его титул, но Бриан был признан независимым правителем юга. На практике это означало, что Ирландией теперь правили два верховных короля одновременно.
ebooksa