В дополнение к работе с моделью сознания просмотр фильма «Паф! Ты мертв!» пробуждает к жизни целый ряд других сложных когнитивных процессов, которые необходимы в данном случае и указывают на наличие у пациента сознания. Например, активируется долгосрочная память – ведь вам нужно многое помнить, чтобы понять, что за предмет держит мальчик (заряженный пистолет) и для чего он используется (убивать людей). Если человек, который никогда не видел и не слышал о пистолетах, будет смотреть этот фильм, он не испугается, поскольку не знает, что за опасную игрушку нашел мальчик. Главный герой может с таким же успехом размахивать бананом!
Наши знания об оружии и его использовании пугают нас, когда мы видим ребенка с пистолетом. Оружие убивает людей, с ним начинают войны. А еще наша модель сознания сообщает нам, что дети не ведают, что такое оружие, как оно убивает и как с ним начинают войны. Это знание является основополагающим для нашего чувства неопределенности. Разряженный пистолет в руках ребенка не страшен. Заряженное или нет, оружие менее опасно в руках взрослого человека (особенно ответственного индивидуума), чем в руках ребенка. Пистолет, заряженный или разряженный, напугает обезьяну не более, чем банан (если только эта обезьяна не была свидетелем убийств и не видела, как охотники убивают других обезьян с помощью оружия), потому что обезьяны не имеют плотного фонового знания, которое генерирует наше сознательное ощущение мира – в данном случае нас тревожит неизвестность. У невинного ребенка в руках оружие – что же произойдет? Удивительно, что наше сознание – или, наверное, лучше сказать, наше осознанное чувство окружающего мира – порождается не тем, кто мы есть, а нашим опытом.
Реакция Джеффа на фильм «Паф! Ты мертв!» стала для нас важнейшей вехой в теории серой зоны. Мы впервые показали, что активность мозга, вызываемая схожим сознательным опытом у разных людей, может быть использована, чтобы установить наличие сознания у физически неотзывчивых пациентов, не требуя от них самоотчета. От Джеффа требовалось только одно: лежать в сканере и смотреть кино. Поясню: мы не читали его мысли в деталях, а показывали, что его мысли, какими бы они ни были, очень похожи на мысли совершенно здорового человека во время просмотра того же фильма.
Когда в 2014 году мы опубликовали историю Джеффа и наш новый подход к оценке сознания в престижном журнале Proceedings of the National Academy of Sciences, последовала очередная волна бурного внимания СМИ. Лорину приглашали выступать в передачах новостей, она отвечала на вопросы журналистов со всего мира. Реакция была в подавляющем большинстве случаев положительной. Казалось, за годы, прошедшие с тех пор, как мы впервые показали, что нейровизуализация помогает обнаружить скрытое сознание у некоторых пациентов, считающихся вегетативными, СМИ и научное сообщество привыкли к этой идее. Оппоненты почти не появлялись.
Наши выводы оказались особенно важны для Джейсона, брата Джеффа: «Теперь я разговариваю с ним гораздо свободнее. Хотя иногда мне не совсем понятно, что он слышит и понимает, а что – нет».
Джейсон просит брата «продолжать бороться». Не сдаваться. «Не знаю, насколько это эгоистично с моей стороны. Трудно потерять кого-то и на самом деле не потерять. Я хочу, чтобы Джефф знал, как много он для меня значит. С нами новый Джефф. Такой, какой есть».
Теперь Джейсон уверен: Джефф понимает, что ему хотят сказать. «В восемнадцать лет братья обычно не говорят друг другу: «Я люблю тебя», – признался Джейсон. – Благодаря вашим тестам я не сомневаюсь: все, о чем я говорил Джеффу, он слышал. И я очень рад, что так и было».
13. Возвращение из мертвых
Все умирает, детка, это факт, но, может, все, что умирает, однажды возвратится.
Девятнадцатого июля 2013 года около полуночи Хуан вернулся домой после затянувшейся встречи с друзьями. Он взял на кухне кое-что перекусить, пожелал «спокойной ночи» родителям и отправился спать. Все было как всегда.
Однако на следующее утро, в половине седьмого, все пошло не так. Маргарита проснулась, услышав странные звуки: кто-то громко хрипел. Это ее девятнадцатилетний сын задыхался в соседней комнате, за стеной. Вбежав к нему в спальню, она увидела сына лежащим на животе, лицом в луже рвоты.
Хуана доставили в местное отделение неотложной помощи в южной части Торонто. КТ (компьютерная томография) выявила обширные повреждения белого вещества в его мозге. Были затронуты лобные и теменные доли, области, обеспечивающие работу памяти, внимания и другие когнитивные функции высшего уровня. Затылочная доля также пострадала, были зафиксированы нарушения в задней части мозга, которая имеет решающее значение для обеспечения зрительной функции. Кроме того, глубоко внутри головного мозга сильно повредилась структура, известная как globus pallidus – бледный шар. Бледный шар играет жизненно важную роль в координации движений, и нарушение его функционирования является одним из факторов, вызывающих симптомы болезни Паркинсона.
Такое повреждение головного мозга, обширное и рассеянное, без четких границ между здоровыми и пострадавшими тканями, часто происходит, когда мозг испытывает кислородное голодание. В отсутствие кислорода мозг начинает постепенно отключаться, понемногу, участок за участком, пока не пропадают даже ткани, ответственные за самые примитивные функции организма, например дыхание. Мозг Хуана постепенно выходил из строя. При поступлении в больницу молодому человеку дали три балла по шкале комы Глазго из пятнадцати возможных. Ниже трех – смерть.
Два месяца спустя Хуан не реагировал на внешние раздражители, и ему поставили диагноз – вегетативное состояние. Его кормили и поили через трубку. Родители, с первого дня проводившие с Хуаном дни и ночи в больнице, привезли его к нам. Они надеялись, мы сможем более подробно его осмотреть, возможно, даже сделать некоторые прогнозы на будущее.
Нам с коллегами Хуан внешне напомнил всех пациентов в подобном состоянии – он не спал, но, казалось, ничего не осознавал и ни на что не реагировал. Мы положили Хуана в фМРТ-сканер в надежде узнать, в каком состоянии его мозг и есть ли шанс на некоторое улучшение. Мы попросили его представить игру в теннис. Никакого ответа. Попросили вообразить, что он ходит по комнатам своего дома. И опять – ничего.
Лорена показала Хуану фильм Хичкока. Отреагирует ли мозг нашего нового пациента на перипетии сюжета «Паф! Ты мертв!»? Результаты получились неоднозначные. Слуховая кора Хуана явно реагировала на звуковой ряд фильма; но, как ни странно, его затылочная доля, область мозга, отвечающая за зрение, не «проснулась». Возможно, в результате обширных повреждения мозга, в том числе затылочной (или зрительной) коры, Хуан ослеп? У нас не было способа это выяснить. Однако если Хуан не мог посмотреть фильм, то был и не в состоянии следить за сюжетом, а значит, мы и не увидели бы никакой активности в лобной и теменной областях его мозга. Именно по следам этой деятельности мы определяли, в сознании ли пациент. Два дня спустя мы снова положили Хуана в сканер и повторили всю процедуру. Каждому пациенту следует давать еще один шанс. Мы использовали все наши тесты и снова не получили никакого ответа.
Через четыре дня Хуан вернулся с родителями домой. Он остался для нас загадкой. Мы ничего не смогли выяснить.
Семь месяцев спустя Лаура Гонсалес-Лара, координатор исследований нашей лаборатории, позвонила Маргарите, чтобы узнать, как себя чувствует Хуан. Время от времени мы связываемся с врачами и родственниками всех наших пациентов, отчасти потому, что у некоторых из них в дальнейшем отмечается прогресс в состоянии здоровья, а нам всегда интересно за этим следить, и к тому же нам просто нравится оставаться на связи с семьями больных, прошедших через нашу лабораторию. Мне всегда не по себе, если приходится прощаться с родственниками пациентов со словами: «Большое спасибо, но мы ничего не можем сделать». Часто это так и есть, наши возможности не безграничны, однако мне кажется неправильным бросать все на произвол судьбы, не предпринимая дальнейших попыток, забывая о надежде.
– Как поживает Хуан? – спросила Лаура.
– Почему бы вам не задать этот вопрос ему самому? – ответила Маргарита.
ebooksa