В серой зоне

– Сейчас я вижу на улицах людей с мобильными телефонами, а в магазинах столько товаров, что у меня кружится голова, – поделился он в интервью польским тележурналистам.

Пока Ян был в серой зоне, у него родилось одиннадцать внуков.

Случай Гжебского стал основой для сценария фильма «Прощай, Ленин», очень популярного в Германии и во всем мире. Замечательную историю «проснувшегося» рассказывали повсюду. Fox News вышли с заголовком: «Пробуждение живого трупа».

Гжебски говорил, что проснулся благодаря жене, Гертруде. Она не отказалась от него, хоть доктора и твердили, что он никогда не выздоровеет, и предрекали ему два-три года жизни. Каждый день и каждый час в течение девятнадцати лет она переворачивала мужа, не давая образовываться пролежням.

Вот она какая – необыкновенная любовь.

Опухоль, из-за которой Ян впал в кому, стала причиной его смерти в 2008 году, всего через год после «пробуждения».

Был и другой, тщательно задокументированный случай: Терри Уоллис из штата Арканзас получил обширную травму мозга, когда в 1984 году его грузовик соскользнул с моста. После аварии Терри впал в кому, и затем долгое время находился в состоянии минимального сознания. Прогноз был неутешительным. Врачи говорили, что надежды на выздоровление нет. Однако в 2003 году Терри прошел по «дуге пробуждения», постепенно в течение трех дней выходя из серой зоны. Он считал, что на дворе по-прежнему 1984 год и ему двадцать лет! Девятнадцать лет для Терри миновали в мгновение ока. Где же «он» был все это время? Что происходило в его мозгу?

Тело Уоллиса состарилось. В серой зоне тело продолжает стареть иногда даже быстрее, чем обычно, из-за атрофии мышц. Физически Уоллис остался инвалидом, его краткосрочная память практически испарилась, хотя он ясно помнил все, что происходило с ним до болезни. Как и в случае с Хуаном, мы не знаем, что именно спровоцировало его пробуждение. Или почему он потерял способность запоминать новую информацию и ощущения.

* * *

Хуан позволил нам по-новому взглянуть на серую зону. Его выздоровление – уникальный случай. По шкале комы Глазго Хуану давали не больше трех баллов из пятнадцати, ниже падать было некуда. Однако при нашей последней встрече парень микшировал мелодии не хуже профессионального диджея.

Маргарита подчеркнула, что позитивный настрой и помощь семьи помогли Хуану поправиться. Она на полгода оставила работу, чтобы отдать все время и внимание сыну. Родственники Хуана собрали средства на его лечение – сорок пять тысяч долларов.

Наверное, вам кажется – стоит лишь захотеть, и любой может выбраться из серой зоны, если у него хватит силы воли, а семья его поддержит. Конечно, потребуются еще и деньги, и удача. Однако не все так просто. Пациенты очень разные, и каждая черепно-мозговая травма наносит особый ущерб мозгу, не сравнимый с другими повреждениями. Серая зона – место непредсказуемое, загадочное и сложное. Мы многое узнали о ней за последние двадцать лет, равно как и о хрупкой природе сознания, но до сих пор не можем ответить на вопрос: почему одни пациенты восстанавливаются, а другие – нет. И даже те, кому везет, восстанавливаются по-разному.

Некоторым счастливчикам везет, как Хуану. Они продолжают учиться, ездят на автобусе, веселятся с друзьями. Другие больше напоминают Кейт – они возвращаются медленно, размышляя, с чем им пришлось столкнуться и пытаясь смириться с потерями день за днем. И все же для большинства пациентов суровая правда заключается в том, что им, в лучшем случае, удастся отвоевать несколько дополнительных очков по шкале восстановления после комы, более ясно реагировать на раздражители. Они смогут подняться из пропасти всего на пару-тройку ступенек.

Какое-то время назад, общаясь с журналистами, я перестал употреблять слово «выздоровление». И не потому, что совсем не надеюсь, что пациент «выздоровеет», а потому, что этот термин слишком много значит для тех, кто относительно здоров. Просто слово не отражает ожиданий и достижений тех, кто пытается «стать здоровым».

В 1981 году я «оправился» от рака. У меня до сих пор остались неприятные ощущения, но я, по сути, здоров и живу нормальной жизнью. Восстановление после серьезной травмы головного мозга – дело совсем другое. Немногие пациенты, которых я наблюдал, возвращаются к чему-то отдаленно напоминающему «нормальную жизнь». На самом же деле большинство вообще не восстанавливается. В случае с Хуаном мы видим самую лучшую историю «выздоровления» из того, чему я был свидетелем за более чем двадцать лет работы в своей области. Это исключительный случай, который говорит нам: всегда есть надежда, хоть и небольшая. Хуан почти полностью вернулся из серой зоны, а пережитые ощущения наверняка наделили его беспрецедентным опытом. Хуан пережил то, с чем большинство из нас никогда в жизни не столкнется. И нам, по правде говоря, и не следует с этим сталкиваться.

Любая черепно-мозговая травма, скорее всего, повлечет за собой продолжительные последствия. Интересно, но то же самое нельзя сказать об остальных органах человеческого тела. Можно заменить почки, легкие, сердце и печень и по сути своей остаться собой, тем же человеком, той же личностью, с некоторыми изменениями, небольшими, неглубокими. Многие пациенты, пережив трансплантации органов, возвращаются к полноценной жизни. Возможно, даже к такой же, какую прожили бы без хирургических вмешательств, если забыть об эмоциональных «шрамах» – они-то останутся навсегда.

Тяжелые черепно-мозговые травмы нельзя сравнить с потерей или пересадкой органа. В таких случаях мы меняемся полностью: меняется наша способность двигаться, реагировать, общаться и отвечать миру. Восстановление организма после травмы мозга происходит намного сложнее, если вообще наступает. Мозг мы пересаживать не умеем, по крайней мере пока, но даже если бы и могли, это не помогло бы нам выздоравливать, как после трансплантации почек, сердца или печени. Потому что после пересадки мозга «мы» уже не выздоровеем, вместо «нас» будет кто-то другой. Внешность будет той же, но с другим мозгом в голове и полностью измененной личностью. И наоборот, пересадите свой мозг в другое тело, и вы останетесь собой, не превратитесь в другого человека. Вы будете выглядеть иначе и, возможно, будете чувствовать себя иначе в самых разных смыслах. Однако по сути останетесь собой – только в чужом теле. Те же мысли, воспоминания, та же личность. Ваше ощущение бытия, водопад мыслей, чувств и эмоций, которые составляют наш уникальный опыт переживаний, будут теми же самыми. Изменится внешний вид, но не личность.

Кейт сказала мне, что, хотя ее способности снизились, она – та же самая личность и заслуживает любви, внимания и уважения, как и здоровые люди. Так и Хуан, я уверен, ощущает себя тем же самым человеком, что и раньше, немного изменившимся, пожалуй, что, впрочем, не имеет никакого отношения к его физическим и когнитивным функциям, которые в любом случае трудно с точностью измерить. Наша сущность, личность – назовите как хотите – наш внутренний стержень феноменально устойчив к изменениям, способен пережить даже катастрофические повреждения мозга. И я не устаю этому удивляться.

Мы – это наш мозг. И от этой мысли никуда не деться.

14. Забери меня домой

Я видел, как возвышаются и падают в пропасть народы. Я слышал их истории – все до одной; к выживанию нас ведет только любовь.