– В живых возьмите одного! – кричал с другой стороны полянки Чеслав и, увернувшись от удара копья, пронзил своего противника мечом.
Невысокий плюгавенький мужичок, как-то кособоко сгорбившись, выбежал от костра и, увидев перед собой вооруженного воина с окровавленным мечом, упал перед ним на колени. – Не убивайте меня, господин! Не надо! Я хочу жить! Все, что надо, сделаю, только не убивайте!
Через полчаса картина о разбойничьей ватаге у андреевцев была полная. По следам была настигнутая большая ее часть. Шесть самых близких Клещу человек отделились от них у реки и, заметая за собой след, ушли к тому хутору, где все они до этого жили. Атаман пожаловал восемнадцати своим ватажникам две ляжки конины и поручил им возвращаться домой только лишь к вечеру следующего дня, дав перед этим большой крюк вокруг болота. Погода стояла снежная, а все они очень устали и, посчитав, что их след и так уже надежно заметен, дальше идти не захотели, а расположились прямо на этом болоте, отдыхая и отъедаясь.
– На хуторе есть еще трое, из тех ватажников, что сторожить его остались. Простых людей там никого больше нет. Вы обещали оставить меня в живых, – трясясь мелкой дрожью, поднывал Елисей. – Я вам все про ватагу безо всякой утайки поведал. Господин, вы же меня оставите в живых? – Он упал на колени и пополз на них к Чеславу.
– Поднимите его уже! – буркнул тот, брезгливо поморщившись. – Останешься жив, если мы сейчас выбьем всю ватагу. Я тебе это пообещал и свое слово сдержу. Но и ты сделай так, чтобы она вся до единого человека легла под нашими мечами. Поведешь нас к хутору самым прямым путем!
– Да, да, господин, я все сделаю как надо! – мужичок заискивающе пригнулся, семеня с ним рядом.
– Вот этот из клещеевской новгородской ватаги, вот этот и вот этот тоже, – показал он на лежащие на снегу трупы. – А всех остальных он уже по дороге собрал, в том числе и из этих вот самых окрестных лесных мест, что раскинулись перед большими волоками. Большинство тех, которых он с собой привел, они на хутор за атаманом пошли. Там сейчас все с ним евойные, из старого, из разбойного люда. Здесь же, на болотах, народ в основном из простого мужичья был, ну это не считая вон тех троих. А я никого не убивал, господин! Я только лишь на подхвате всегда был. Ну какой из меня воин с моей-то кособокостью? В парнях я на сенокосе со стога неудачно упал, вот и бедую по жизни теперь. Даже и семьи, по-человечьи, не смог завести. Хотел было уже в монастырь даже податься, – пытаясь разжалобить дружинных, все причитал Елисей.
– Хотел в монастырь, а пошел в душегубцы, – хмыкнул Никола, переворачивая лицом к небу тех троих, на кого ранее указал пленный. – Никого не узнаешь среди них, Митяй? Ты ведь уже не раз с клещевскими в Новгороде сталкивался.
– Нет, нету среди них для меня знакомых личин, – покачал головой парень. – Да у Клеща этого ватага в более чем пять сотен душ ведь разрослась. Поди же ты их всех там упомни. Насосался людской кровушки, гад. И ведь живым смог из города выбраться, когда его к ногтю там крепко прижали.
– Ну вот и добьем последних. Десять на десять нас теперь, – зло сощурился Чеслав. – Снегоступы свои натягивай, рохля! И хватит уже здесь выть да нас жалобить! Смотри, Елисей, твое дело нас к хутору прямым путем вывести! Ну все, братцы, пошли!
И одиннадцать человек взяли направление на чуть сереющую восточную часть неба.
– Да, хорошее здесь место, – оглядывая подступы к нескольким виднеющимся у реки строениям, промолвил Никола. – Летом тут, наверное, красиво! Все вокруг зеленое. Банька у самой речки стоит, лужок с иван-чаем и матрешкой. А рядом вон пристанька маленькая. Сиди себе на бревнах да рыбу тихонько уди. Эх, ляпота! – и он мечтательно вздохнул.
– Ты, банька! Кроме того караульного у крыльца еще кого-нибудь разглядел? – Чеслав сам пристально оглядывал все строения на хуторе.
– Кроме того мужика с длинным копьем в руках и с засунутым за пояс топориком, никого более пока что не было видно!
Над большой избой шел дымок, и пару раз уже оттуда выбегали какие-то серые люди, перекидывались парой фраз с караульным, заходили за сарай и, сделав свое дело, возвращались обратно.
– Нет, больше караульных, похоже, там не будет, – решил старший андреевцев. – Их и так всего-то на хуторе десяток. Атаман, с парой или с тройкой своих ближних подручных, тут, конечно же, не в счет. Не их это дело – караульную службу нести. А пара человек, небось, и так уже ночью отдежурила. Этого, у крыльца, совсем скоро, похоже, менять они будут. Дымок вон из трубы идет – видать, обед готовят. Еще пара сменных людей тут до ночи постоят, а вот потом они еще больше сторожиться станут. Нужно штурмовать хутор сейчас, хотя и видно нас, конечно, днем хорошо. Ну да ничего, стрелковым своим оружием мы им головы точно не дадим поднять!
Распределяемся, со всех сторон братцы, – ставил задачу десятку Чеслав. – Ползком все идем, попарно, как вот давеча на болоте. Мы с Власом заходим с реки, проверяем лодочный сарай у пристаньки, а потом и конюшню. Глеб, твоя пара с этой, с северной стороны леса ползет, на вас амбар и малая изба будут. Дорофей, твоя пара с южной стороны, проверите большую избу, там дымка нет и крыльцо заметенное – но все равно вы с опаской глядите. Пары Зосима и Николы пойдут с восточной. Тут лес ближе всего к хутору подступает. Зосим хлев оглядывает, а вы, Никола с Митяем, спуск у ручья караулите. Там кустов очень много, глядите, чтобы не прошмыгнули мимо вас в них злодеи. Ну, все! Пошли, братцы, с богом!
Перед открытым местом пары легли в снег и дальше передвигались только ползком.
«Как будто снова хутор Свири Кривого берем», – думал Митяй. Вот так же пять лет назад полз он по снегу возле озера Ямное, чтобы занять удобную стрелковую позицию. Никола обогнул густой раскидистый куст и взял от него чуть левее. «Ладно, а мы вот под ним затаимся!» – Митяй тихонько, чтобы не сбить большую шапку снега, прополз между двумя стволами, и чуть примяв снег, положил перед собой самострел.
Караульный, притоптывая на ходу, делал очередной круг перед крыльцом. Из избы выскочил мужичок, стукнул его по плечу, что-то прокричал и, осклабившись, метнулся за сарай. Его не было уже несколько минут, караульный потоптался, покрутил головой и, перехватив копье в боевое положение, пошел проверить товарища. На поляне стало совсем тихо. Никола махнул рукой в сторону сарая и показал рубящий жест с ребром ладони у кадыка.