Уэллс. Горький ветер

Слова Флумена вырвали меня из оцепенения. Я совершенно выпустил из виду вариант развития событий, который меня никак не устраивал. Я настолько сработался и где-то даже сроднился с Уэллсом, что не собирался расставаться с ним. С Уэллсом мне было интересно. Я чувствовал себя на своем месте. И чувствовал, что во мне пробуждается сила исследователя, с которой я, как думал ранее, успел окончательно попрощаться. Если меня перебросят в Канаду, то я могу поставить крест на всем, чем сейчас горела моя душа.

И тогда я в первый раз серьезно задумался над тем, что надо разорвать свой неравноценный контракт с Секретной службой короны. Я уже отработал свой долг со всеми процентами, чтобы они могли распоряжаться моей жизнью и судьбой настолько вольно. Если бы смерть Флумена могла разорвать контракт, я бы, не задумываясь, убил его. Но я был уверен, что он предусмотрел такой вариант событий и подстраховался. И, судя по ехидной ухмылке Флумена, он знал, какие мысли роятся в моей голове.

– Если вы не хотите менять в ближайшее время место жительства, то работайте лучше. Мне нужно больше информации. Ваши отчеты пустотелы. Я недоволен ими. В течение этой недели жду от вас более продуктивной работы, иначе билет на дирижабль до Ванкувера обнаружите в почтовом ящике.

Флумен отодвинул от себя тарелку, встал и направился на выход со словами:

– Можете меня не провожать!

Глава 26. Большой Вселенский Информаторий

Ни стоуниты, ни другие обитатели истинного мира так не взволновали сердце Уэллса, как рассказ о Доме Дракона, при этом сам дракон Примум не пробудил в нем ни маленькой толики любопытства. Он отнесся к нему как к предмету интерьера, весьма экзотическому, но не выдающемуся. Старик в очках с золотой оправой заставил его на время задуматься, было видно, что он пытается осмыслить его, сопоставить с чем-то одному ему известным, но все же отложил эти мысли в сторону и взмахнул трубкой, обдав меня дымом, приглашая продолжать. Когда же я перешел к описанию хранилища, в котором очутился, Гэрберт напрягся, подался вперед и, кажется, окаменел, ловя каждое мое слово. Я подробно описал ему хранилище, стараясь не упустить ни одной детали, но я пробыл там недолго и несильно осматривался. Меня больше увлек образ дракона, который чуть было не сожрал меня на пороге, так что я был плохим свидетелем, но и этого хватило для того, чтобы Уэллс остался доволен. Он откинулся на спинку кресла и запыхтел трубкой. Какое-то время сидел молча, обдумывая поступившую информацию, затем выдохнул дым и заговорил:

– Ты никогда не задумывался, друг мой, почему век сменяется веком, а люди в основной своей массе остаются такими же, как и при царе Ироде или во времена Юлия Цезаря? Люди так же упрямы, малообразованны, малокультурны. Не все, конечно, но большая часть. Они живут в своем мире, ограниченном маленькой пирамидой потребностей, в которой духовная составляющая или путь развития стоит на самой низкой ступени. Если вообще присутствует в этом конструкте, – Гэрберт затянулся трубкой и выпустил струйку дыма.

Я отрицательно покачал головой, чувствуя, что впереди меня ждет увлекательный рассказ.

– Все дело в том, что человек способен к культурному развитию, когда он морально и нравственно подготовлен к этому. Когда мы рождаемся на свет, приходим из великого Ничто, или из Межвременья, мы изначально нацелены на развитие. Все наши информационные и энергетические каналы открыты. Даже родовая травма, которую переживает каждый младенец, не способна это разрушить. То, где вы побывали, друг мой Николас, это Большой Вселенский Информаторий, где хранятся все накопленные человечеством знания за все время существования со всеми вариациями и возможностями. Уверен, что и мой архив, пускай и в разрозненном, фрагментарном состоянии, там тоже находился. В этом месте хранятся все возможные знания обо всем на свете, там есть все изобретения, что были, что есть, что будут. Это самая ценная сокровищница, которую не купить за золото всего мира. Но вы спрашиваете меня, почему, если существует такое место, человек в основной своей массе продолжает блуждать в средневековых сумерках как разумом, так и душой? И я отвечу вам. Человек только тогда может ясно мыслить и связно выражать свои мысли, когда сможет получить доступ ко всем возможным знаниям и идеям, которыми располагало когда-либо человечество и будет располагать в будущем. Только тогда человек сможет подняться на следующую ступеньку развития и на шаг приблизиться к новому государственному образованию, единственному верному и справедливому. Как вы знаете, я называю его Космополис. В этом мире не будет места дикости, варварству, необразованности. Но что же мы видим сейчас? В очередной раз колесо изменений преобразовывает наш мир. На этот раз волна изменений идет из Азии. В Азии нет ничего плохого, но плохо варварство, необразованность, дикость. Империи гибнут под натиском варваров, которые переселяются в Империю в поисках сытой жизни и точат ее изнутри. При этом все мы при рождении имеем канал связи с Большим Вселенским Информаторием. Кто-то активно взаимодействует с ним, а кто-то просто тешит свою гордыню и себялюбие, а кто-то глух и прочно закрывается от информационных потоков. В Космополисе такого не будет. Туда войдут только те, кто достоин этого. Остальным же предстоит либо прозябать в нищете и безвестности, потому что нельзя насильно преобразовать человека и заставить его тянуться к знаниям, либо исчезнуть, как когда-то вымерли динозавры.

Уэллс затянулся дымом и некоторое время молчал, пыхая трубкой и уставившись безучастно в стену над камином.

– Теперь я получил фактическое подтверждение своей старой теории о Большом Вселенском Информатории. И если бы мы могли, пусть на базе клуба «Ленивцев», организовать прообраз, ядро общества будущего, мы смогли бы открыть сперва в Содружестве британской короны, а потом и по всему миру специальные школы, которые готовили бы будущих граждан Космополиса. Школы эти мы подключили бы к Информаторию, создав маленькие локальные Информатории, таким образом, мы с младых лет смогли бы воспитывать будущее человечество. Только в воспитании и образовании скрыт корень всех бед и всего счастья человечества. Наладив в школах каналы связи с Большим Вселенским Информаторием, мы смогли бы своими руками создать наше будущее.

– Вы оптимист, Уэллс. Вы человек идеи. Вы зажигаетесь так же быстро, как капля бензина, но сгораете еще быстрее, – неожиданно для самого себя сказал я. – Вы говорите о том, чтобы создать школы и дать им в руки доступ к тому месту, где побывал я и где теперь хранится резервная копия вашего архива, который спрятан там из-за угрозы попадания не в те руки. В руки, которые из ваших изобретений сделают оружие против всего человечества. Вы не чувствуете в этом противоречия?

Уэллс задумчиво посмотрел на меня. Было видно, что мои слова поразили его в самое сердце. Он затянулся из трубки и долгое время не выпускал дым, словно он позволял ему мыслить более ясно, видеть изъяны в своих теоретических построениях.

– Нельзя просто так дать людям в руки доступ к БВИ, – сказал я.

– БВИ? Что это? – смутился Гэрберт.

– Надоело постоянно выговаривать Большой Вселенский Информаторий. Мы не можем дать гранату в руки обезьяне. В лучшем случае она взорвет своего врага, в худшем подорвется сама. Свободный доступ к БВИ такая же граната в руках человечества.

– Что-то есть в ваших словах, Николас, – Уэллс задумчиво жевал кончик трубки.

– Какое-то время ваши школы будут работать и приносить пользу. Вероятно, они даже выпустят некоторое количество учеников, которые в будущем добьются внушительных результатов в процессе строительства Космополиса. Но только рано или поздно местные национальные правительства заинтересуются школами, в которых растят странных детей. А затем и узнают о БВИ, а дальше дело времени, когда они уничтожат школы и завладеют каналами доступа к БВИ. И начнется гонка вооружений, которая приведет либо к существенному научно-техническому прорыву, либо к гибели всего человечества. Ведь, как мы помним, грамотных, образованных людей будущего мы успеем выпустить очень мало, ничтожно мало. Мы дадим обезьяне в руки гранату и сядем рядом с ней. Разве это правильно? Разве для этого я прятал в Межвременье ваш архив?

Я пытался образумить Уэллса, хотя понимал, что и в его словах есть зерно истины. Без правильного образования и воспитания мы так и не выйдем никогда из средневековья, которое продолжает царить в душах людей. Но нельзя просто строить школы и делиться знаниями со всеми. Жители грядущего Космополиса должны быть тщательно отобраны, взвешены и признаны годными к почетной миссии стать будущим всего человечества. Только пройдя школу, избранные из них могут быть допущены к Большому Вселенскому Информаторию, знание о котором должно охраняться более тщательно, чем сокровища британской короны. Этими мыслями я поделился с Уэллсом и нашел у него поддержку.