В камине щелкнуло полено.
– Как это? – пробормотал я.
Он отвел руку от щенка.
– Она была моей ученицей. Я был ее учителем. Наставником. Отвечал за нее.
– Вы ее учили?
– Я потерпел неудачу. – Он прикусил губу. – Гарри… когда Мэгги начала обретать силу, я превратил ее жизнь в настоящий ад. Она, можно сказать, была совсем еще девчонкой, но я гонял ее в хвост и в гриву день и ночь. Я силком заставлял ее учиться. Совершенствоваться. Но я переусердствовал. Слишком увлекся процессом. А она противилась этому. И сбежала, как только ей представилась такая возможность. Начала водиться со всякими нехорошими типами из чистого упрямства. Потом приняла пару неудачных решений и… потом ей уже поздно было возвращаться.
Он вздохнул:
– Ты слишком на нее похож. Я понял это сразу, как только тебя прислали ко мне. Сразу, едва тебя увидел. И мне не хотелось повторять своих ошибок с тобой. Я хотел, чтобы у тебя имелось пространство для вдоха. Чтобы ты сам решал, каким тебе стать. – Он покачал головой. – Нет более сурового урока для чародея, чем понять, что, даже обладая такой силой, такой властью, ты не в состоянии контролировать всего. Как бы тебе этого ни хотелось.
Я смерил его взглядом:
– Вы убийца. Палач. Вы знали, что случилось с моей матерью. Вы знали ее – и ни разу даже
– Я всего лишь человек, Хосс. Я поступал так, как, мне казалось тогда, лучше для тебя.
– А я вам верил, – сказал я. – Вы хоть представляете,
– Да, – вздохнул он. – Что бы я ни делал, у меня и в мыслях не было причинить тебе зло. Но что сделано, то сделано. И я вряд ли поступил бы иначе, случись это еще раз.
Повернувшись, он взял со столика пакет и придвинулся ко мне. Положив мою обожженную руку локтем к себе на колено, он осмотрел повязку и достал из пакета подобие бус: нить с нанизанными на нее белыми камешками.
– Давай-ка посмотрим твою руку. Мне кажется, кровообращение восстановить я смогу, хотя бы частично. Надеюсь, достаточно, чтобы спасти руку. И на день или два я смогу унять твою боль. Тебе все равно придется показаться врачу, но это тебе поможет, если ты ожидаешь неприятностей сегодня ночью.
Это не заняло у него много времени, а я попытался разобраться со своими мыслями. Собственно, мысли были погребены под водоворотом эмоций. Достаточно неприятных эмоций. На минуту-другую я утратил чувство времени. Когда я немного пришел в себя и поднял взгляд, рука не болела и казалась не такой иссохшей под чистой белой повязкой. Нитью белых камешков Эбинизер обмотал мне запястье. На моих глазах один из камней пожелтел и начал медленно темнеть.
– Какое-то время камни будут поглощать боль. Они станут осыпаться по одному – так ты поймешь, когда они перестанут действовать. – Он посмотрел мне в лицо. – Тебе нужна моя помощь сегодня?
Всего час назад это даже не подлежало сомнению. Я был бы более чем счастлив иметь рядом с собой в бою Эбинизера. Однако же старик не солгал: правда причиняет боль. Правда жгла меня. Мысли и чувства кипели взрывоопасной смесью у меня в груди. Мне очень не хотелось признаваться себе в том, что лежало в основе этого смятения, но отрицание этой правды все равно не могло ее отменить.
Эбинизер лгал мне. С самого первого дня.
А если он лгал мне, что еще он от меня утаил?