Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Рейт осклабился, глядя на Лару.

– Ты не можешь меня убить, – заявил он. – Тебе известно, что главы других кланов никогда не позволят тебе возглавить Коллегию. Они подчиняются мне, малышка Лара. А не моей канцелярии.

– Это верно, отец, – кивнула Лара. – Но они ведь не знают, что ты лишен сил? Что ты превратился в импотента. И не узнают, поскольку ты будешь продолжать править ими так, будто ничего не изменилось.

Он презрительно задрал подбородок:

– И почему, интересно, я поступлю так?

Серебро из Лариных глаз разлилось по всему ее телу – оно струилось по всей длине ее волос, мерцало на одежде, пропитало сам окружающий ее воздух. Она развязала перетягивавший талию шарф и уронила его на пол вместе со шпагой. Взгляд ее серебряных, голодных глаз упал на лорда Рейта.

Все, что она делала, адресовалось исключительно ему, но я-то тоже это видел. Брюки как-то сразу стали мне малы на несколько размеров. Я испытал внезапное, примитивное, восхитительное желание броситься к ней. Хоть на коленях, хоть ползком.

Я запаниковал, отступил на шаг, пытаясь заблокировать свои мысли от искушающей Лариной энергии, и в результате мне удалось-таки думать почти ясно.

– Чародей, – произнесла она, – я бы советовала вам забрать отсюда свою помощницу. И моего брата, если ему удалось выжить после такого ранения.

Ее юбка последовала вслед за кушаком, и я изо всех сил старался не смотреть в ту сторону.

– Мы с папочкой, – голос ее сделался совсем медовым, – намерены пересмотреть условия нашего сотрудничества. Зрелище обещает быть интересным. И стоит мне начать, вам, возможно, не удастся оторваться.

Рейт отступил от Лары еще на шаг; в глазах его не осталось больше ничего, кроме неприкрытого страха. И… желания. Про меня он забыл полностью.

Я начал действовать, и быстро. Я собирался тащить Мёрфи на руках, но мне удалось поставить ее на ноги, и она пошла сама, хотя еще и не пришла в себя полностью. Правая щека ее потемнела от удара. Что ж, зато у меня высвободились руки, чтобы тащить Томаса. Ростом он уступал мне, зато мускулатуру имел мощнее, да и костяк развитый. Я пыхтел, потел и в конце концов потащил его на спине, закинув его руки себе на плечи. Так мы одолели несколько шагов, а потом я вдруг услышал его неровное, хриплое дыхание.

Мой брат был жив.

По крайней мере – пока жив.

Из событий той ночи в Провале мне запомнились еще только три детали.

Во-первых, тело Мэдж. Когда я повернулся, чтобы уходить, оно вдруг село. Шипы торчали из ее кожи во все стороны, кровь медленно сочилась из десятков ран – сердце больше не работало. Лицо ее, обезображенное почти до неузнаваемости, вдруг сложилось в знакомые черты демона по имени Тот, Кто Идет Следом, и изо рта послышался медовый, лишенный всего человеческого голос.

– Я вернулся, смертный, – произнес мертвыми чужими губами демон. – И я помню тебя. Меж нами есть еще дела, что не улажены.

А потом послышалось булькающее шипение, и труп сдулся, словно воздушный шарик.

Второе, что мне запомнилось, случилось, когда я, шатаясь, оглянулся от самого выхода из пещеры. Лара сорвала с плеч белую рубаху и стояла перед Рейтом – прекрасная, как сама Смерть, и такая же неумолимая. Бессмертная. Бледная. Неодолимая. Я уловил слабый аромат ее волос – аромат дикого жасмина – и едва не рухнул на колени там, где стоял. С трудом я заставил себя двигаться дальше, чтобы вытащить Томаса и Мёрфи из этой чертовой пещеры. Не уверен, что кто-то из нас выбрался бы оттуда в здравом рассудке, не сделай я этого.