Красочное описание работы наиболее сильной парторганизации РКП(б), расположенной в уездном центре, приводится в газете «Астраханская беднота»: «Помещение я нашел открытым. Брошюры, книги, газеты разложены на столе, на окнах и на полу. Можно свободно войти, забрать все это или, лучше того, сжечь. На стенах имеются надписи – “Не грызть семечки, не плевать, соблюдать законность” и т. п. Секретари меняются чуть ли не каждые два-три дня. Очередные партсобрания бывают раз в неделю. На собрании, где я присутствовал, стоят шум, порядка не было»[964].
Куда большее внимание, чем партийным собраниям, местное руководство, включая военных и чекистов, уделяло сеансам в кинотеатре.
Между тем положение дел в уезде становилось опасным. Далеко не все антисоветски настроенные казаки ушли на запад на соединение с Красновым и Деникиным. Многие отправились на восток, в Гурьев. Ведущую роль среди них играли братья Сережниковы. Николай Сережников был начштаба Астраханского казачьего войска, а его брат Григорий – сотником. Оба они участвовали в организации январского выступления, оба были арестованы, и оба бежали в Гурьев во время августовского мятежа гарнизона.
Вскоре там же оказались ранее амнистированные участники январских событий Диомид Соколов, Михаил Иванов, Петр Недопекин, Федор Пономарев, Василий Шкафин, Иван Востриков и другие. Все они давали честное слово не сражаться против советской власти, которое нарушили без всякого сомнения.
Гурьев контролировал полковник Толстов – тот самый, что вместе с оренбуржцами неудачно ввязался в городские бои в Астрахани в январе. Он выдвинул в дельту Волги отряд гурьевских казаков. В августе 150 гурьевцев с несколькими пулеметами и орудием через село Кордуан предприняли попытку совершения налета на Красный Яр, но были разбиты просоветски настроенными астраханцами и отступили.
После этого казаки вернулись в Гурьев, оставив восточнее дельты небольшую завесу. Казачьи разъезды числом в 9–10 человек время от времени заезжали в Сафоновку и Телячье, но предпочитали базироваться в степи.
В сентябре-октябре из числа белоказаков была сформирована Астраханская полусотня поручика Воробьева. К середине декабря часть разрослась до двух сотен, из которых был образован Астраханский пеший казачий дивизион 1-й сводной Урало-Астраханской казачьей бригады. Командовал дивизионом Николай Сережников. Поставки оружия, амуниции и довольствия финансировались гурьевскими рыбопромышленниками.
Впрочем, реальная численность соединения была скромнее, чем заявлялось. К 12 января 1919 года оно насчитывало всего 14 офицеров и 75 казаков, а также взвод казаков, прикрепленных к партизанскому отряду Хлуднева[965].
В свою очередь, симпатизирующие Советам жители приморских сел создавали отряды самообороны. В Ганюшкино в такой отряд записалось 24 бойца, и еще 28 стояли в очереди за оружием[966].
Комитеты бедноты
В июне 1918 года Ленин и Свердлов подписали Декрет о создании в селах комитетов бедноты. Комбеды создавались из местных и даже пришлых жителей, не имевших наемных работников, и обладали исключительными полномочиями проводить конфискации продовольствия и распределять товары.
В Астраханском крае комбеды начали формироваться к концу лета. Их создание сопровождалось прямым насилием над волей большинства местного населения.
Избранные селянами местные Советы не устраивали большевиков. Зачастую граждане отдавали предпочтение бывшим начальникам и просто состоятельным людям, полагая их более готовыми к управленческой работе.
В Кислово Царевского уезда изначально сельсовет был избран на сходе, который провели… 90 солдат. При этом население села насчитывало 2000 человек, а волости – 4500. Солдатский сельсовет приступил к реквизициям, принудил зажиточных селян к общественным работам и провел передел земли, включая уже вспаханную. В ответ селяне создали «Союз хлеборобов», который спустя три месяца борьбы добился перевыборов сельсовета. Новый состав был сформирован преимущественно из кулаков[967].
В Черном Яру, например, в Совет были избраны два бывших пристава, помощник пристава и один урядник. В казачьем Соленом Займище местный Совет возглавил бывший старшина, а его заместителем стал бывший староста. Во Владимировке в Совет были избраны преимущественно кулаки, хранившие дома принесенное с фронта или купленное оружие. Нельзя сказать, что эти люди радикально поменяли взгляды. Они вовсю использовали старые печати с орлом и короною, а в селе Садовое, например, здание сельсовета украшал портрет великого князя Николая Николаевича[968]. В Началово во главе сельсовета стал бывший полицейский[969].
Осенью, когда войска Краснова проникли к Царицыну, такие «советские лидеры» открыто перешли на сторону белых. В Плодовитом председатель Совета Гуляев и секретарь Осняков приветствовали появление белоказаков и ушли вместе с ними при отступлении[970].
Крестьяне обрели полную свободу, и попытки новой власти ограничить ее, например, налогами или сдачей хлеба по твердой цене вызывали откровенное неприятие. «Во многих местах отношение к советской власти враждебное», – отмечалось в докладной записке в Москву в июле 1918 года[971].
В хлебородном Царевском уезде было не лучше: «среди населения большинство составляют зажиточные крестьяне, не признающие Советов. Почти во всем уезде население не подчиняется приказам Советов, мобилизации не признает, хлеба много – но взять его трудно»[972].
При попытке изъятия лошадей для нужд Красной армии вспыхнули волнения. Во Владимировке был избит военком Савичев, спасенный от дальнейшей расправы только прибытием отряда красноармейцев.
В Николаевском уезде присланные из Астрахани продотряды также столкнулись с сопротивлением. В июне им удалось взять 50 000 пудов спрятанного хлеба, но «цены набивали некоторые местные Советы, состоящие из буржуазных элементов. Эти Советы были разогнаны красноармейцами, и на их месте были созданы новые трудовые Советы»[973].
ebooksa