— Когда закончится мой срок в качестве шерифа, я уеду из Пайка.
— Ты уедешь? — Кир пытался осознать, что она говорит. — Почему?
Она пожала плечами.
— Потому что я обнаружила то, чего всегда боялась.
— И что же это?
— Я не должна быть шерифом. — Ее взгляд переместился на окна, закрытые плотными портьерами. Казалось, это метафора. В то время как его отец дорожил видом на город, Кэти сделала все возможное, чтобы отгородиться от него. — По крайней мере, не в Пайке.
— Это из-за серийного убийцы?
— Нет, это происходит уже давно. Наверное, с того дня, как я устроилась на работу.
Кир был искренне ошарашен. Сколько он себя помнил, Кэти Хэнкок работала над тем, чтобы занять место его отца. Она начинала как сотрудник по делам несовершеннолетних, а затем ее повысили до заместителя шерифа. И теперь она собиралась просто уйти?
— Я не понимаю. Это ведь то, чего ты хотела?
— Я так думала. — Она провела руками по столу, как бы пытаясь отыскать комфорт в искусственном дереве. — Но, скажем, все вышло не так, как я ожидала.
— Из-за покушения на моего отца?
— Да. Он был неотъемлемой частью этого города. Никто другой не мог занять его место. Мешало и то, что его освободили от должности как героя. — Она протянула руку, чтобы коснуться звезды, пришитой спереди на ее форме. Прикоснувшись, она задержала пальцы, явно не желая отпускать значок. — Мне не дали шанса доказать, что я подхожу для этой работы.
Кир нахмурился. Не могла же она намекать на то, что трагическое несчастье его отца стало причиной ее неудачи?
— Это не его вина.
— Возможно, нет. — Она пожала плечами. — Но винить его легче, чем себя.
— Почему ты винишь себя?
Кэти изучала его лицо, словно ища какие-то скрытые эмоции.
— Твой отец никогда не рассказывал тебе?
— Что не рассказывал?