Их охватило такое возбуждение, что они бросили свои ружья и, продравшись через колючую изгородь, бросились бок о бок к добыче.
– Хороший выстрел! – повторил Флори, не в силах сдержать волнения. – Ну и ну, я никогда не видел, чтобы кто-то уложил летящую птицу в первый день – никогда! Вы были точно молния. Великолепно!
Они присели на колени, лицом друг к другу, с мертвой птицей между ними. И внезапно осознали, что их руки – его правая и ее левая – крепко сомкнуты. Они бежали, держась за руки, сами того не заметив.
Их охватило смущение, предчувствие чего-то судьбоносного. Флори потянулся к Элизабет и взял ее за другую руку. Она и не думала сопротивляться. На миг они застыли на коленях, держась за руки. Под ярким солнцем их тела дышали теплом; они словно парили над облаками радостного возбуждения. Он взял ее за предплечья и собрался притянуть к себе.
Но тут же отвернул лицо и встал на ноги вместе с Элизабет. Он отпустил ее. В мысли его вторглось пятно. Он не смел поцеловать ее. Не здесь, не при свете дня! Он слишком боялся вызвать в ней отвращение. Желая скрыть неловкость, он нагнулся и поднял петушка.
– Это было изумительно, – сказал он. – Вам не нужно никакой учебы. Вы уже умеете стрелять. Идемте, продолжим охоту.
Едва они вернулись к изгороди и подняли свои ружья, с края джунглей раздались возгласы. К ним неслись со всех ног двое загонщиков, широко маша руками.
– Что такое? – сказала Элизабет.
– Не знаю. Увидели какую-нибудь живность. Судя по всему, что-то хорошее.
– О, ура! Здорово!
Они побежали через поле, продираясь через ананасы и колючие сорняки. Ко Сла и пятеро загонщиков сгрудились, что-то обсуждая, а двое других увлеченно подзывали Флори с Элизабет. Приблизившись, они увидели среди загонщиков старушку – она говорила, размахивая большой сигарой, а другой рукой придерживала обтерханную лонджи. Элизабет разобрала одно слово, то и дело повторявшееся: «чар».
– О чем они говорят? – спросила она.
Загонщики обступили Флори и затараторили, указывая в джунгли. Задав им несколько вопросов, он дал им знак молчать и повернулся к Элизабет:
– Однако нам, похоже, везет! Эта бабуля говорит, что шла через джунгли и увидела, при звуке вашего выстрела, как леопард перебежал дорожку. Эти ребята знают, где он может прятаться. Если поспешим, они могут успеть окружить его, пока он не улизнул, и выгнать. Попробуем?
– О, еще бы! О, до чего же здорово! Просто прелесть, просто прелесть, если нам достанется этот леопард!
– Вы понимаете, что это опасно? Мы будем держаться рядом, и вряд ли что-то случится, но охотиться с земли всегда небезопасно. Вы к этому готовы?
– О, конечно, конечно! Я не боюсь. О, давайте же скорей начнем!
– Один из вас пойдет с нами и покажет путь, – сказал он загонщикам. – Ко Сла, возьми Фло за поводок и иди с остальными. С нами она всегда лает. Нам нужно спешить, – добавил он Элизабет.
Ко Сла с загонщиками устремились по краю джунглей. Они намеревались обойти леопарда и погнать его в нужную сторону. Другой загонщик – тот юнец, что снял с дерева голубя, – юркнул в джунгли, и Флори с Элизабет последовали за ним. Он повел их короткими перебежками по лабиринту звериных тропок. Кусты нависали так низко, что иногда приходилось почти ползти, и лианы свисали поперек дорожки точно минные растяжки. Пыльная земля заглушала звук шагов. Увидев какой-то ориентир, загонщик остановился и указал на землю, давая понять, что здесь будет засада, и приложил палец к губам. Флори достал из карманов четыре дробовых патрона и принялся бесшумно заряжать ружье Элизабет.
Сзади послышался слабый шорох, и все вздрогнули. Из-за кустов возник невесть откуда взявшийся полуголый юнец с луком. Он взглянул на загонщика, покачал головой и указал вдоль дорожки. Последовал обмен знаками между туземцами, и загонщик, похоже, признал правоту лучника. Ничего не говоря, все четверо проделали сорок ярдов по дорожке и, обогнув поворот, снова присели. В тот же миг с расстояния в пару сотен ярдов раздались душераздирающие вопли, перемежаемые лаем Фло.