О скупости и связанных с ней вещах. Тема и вариации

Во времена, когда в классической фигуре скупца произошел перелом, возрос интерес и к реальных скрягам, хотя исторические данные в значительной степени окрашены фантазмами и предположениями. Самым известным является труд Ф. Сомнера Мерривезера «Жизни и анекдоты скряг, или Страсть алчности, проявляющаяся в скупости, необъяснимой жизни и поразительной смерти самых отъявленных скряг всех возрастов, с несколькими словами о бережливости и экономии» («Lives and Anecdotes of Misers or The Passion of Avarice displayed in the parsimonious habits, unaccountable lives and remarkable deaths of the most notorious misers of all ages, with a few word on frugality and saving», Лондон, 1850). Мерривезер посвящает целую главу женщинам-скрягам, предположительно существовавшим согласно историческим свидетельствам, таковыми были Мэри Лухорн (умерла в 1766), Элизабет Уилкокс (1768), три сестры Воогт из Амстердама (последняя умерла в 1779), Джоанна Хоррел из Эксетера (1789) и т. д. Все были либо старыми девами, либо вдовами в течение продолжительного времени, и все дожили до глубокой старости – скупость продлевает жизнь, наслаждение же ее сокращает; и у всех после смерти нашли фантастические богатства. Несколько больше доверия вызывает описание Марджери Джексон, которая в 1847 г. умерла в Карлайле, но во всех историях сложно отличить правду от выдумки.

136

Это касается также ее описания в романе: «Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая» [Достоевский 1978].

137

Быть может, судьбу Дмитрия Карамазова, этого прототипа «русской души», следует рассматривать как ироничный комментарий к ней Достоевского: если сперва кажется, что он «по-русски» промотал все 3000 рублей за одну ночь, то задним числом выясняется (если это вообще так), что он потратил лишь половину, что таким образом он сперва «прижимисто» отсчитал 1500 рублей и отложил их, чтобы потом «по-русски» растранжирить оставшуюся половину.

138

Эти слова, правда, принадлежат не Корейко, а Остапу Бендеру, разделяющему тот же взгляд на это общество. Бендеру, который с помощью вымогательства заполучает от коллеги-мошенника Корейко миллион, в итоге не удается сбежать, он также будет вынужден дожидаться распада социализма.