Лишь в одном месте он говорит: «В светских кругах будут называть меня жидом, эфиопом, ростовщиком, грабителем…» [Там же]. Под крылом данной духовной сущности золота евреи и эфиопы оказываются на одной стороне.
106
«Да если б не расточители, что бы вы делали? – говорит ему один из должников. – Мы с вами друг для друг необходимы, как душа и тело» [Там же]. В золоте заключается духовная сущность, а spiritus, который в нем обитает, это в то же время spiritus, который движет всеми человеческими страстями, его душа.
107
«Проливая слезы бешеной ненависти или скорби, молит меня и самый спесивый купец, и самая надменная красавица, и самый гордый военный. Сюда приходит с мольбою и знаменитый художник, и писатель, чье имя будет жить в памяти потомков» [Там же]. Зная о жизни Бальзака, мы можем с легкостью представить, как он в слезах умоляет ростовщика.
108
«Более или менее осознанная аффективная идентификация Бальзака с ростовщиком…» (Лео Мазе). «Гобсек <…> столь похож на то, чем был в своем ненасытном призвании Бальзак…» (Альбер Бегуен). См. [Berthier 1984: 231, 220].
109
Парижская ветвь Ротшильдов получила беспрецедентный размах в течение XIX в. и стала синонимом финансового капитала, ее могущество продлилось и в ХХ в., пока в 1982 г. основанный им банк не был национализирован. Морис де Ротшильд еще в 1929 г. стал сенатором. Бальзак изобразил Ротшильдов в портрете семьи Нусинген.
110
Я могу лишь в примечании указать, что Гобсек находит своего антипода в Вотрене, в этом великом злодее, парадигматическом негодяе «Человеческой комедии». Вотрен тоже смотрит на общество без всяческих иллюзий, однако, в отличие от Гобсека, Вотрен – демонический общественный бунтарь, желающий во имя своих целей рекрутировать еще и остальных (отсюда вся история с Растиньяком). Для наших целей важнее другая параллель: Вотрен, этот великий злодей, заканчивает свою карьеру так, что напоследок становится шефом полиции. Если Гобсек в первом финале повести стал Ротшильдом, то Вотрен стал Видоком (который, собственно, и послужил для Бальзака в качестве исторического прообраза).
111
Габитус – понятие в социологии, указывает на образ действий, поведенческий склад, умонастроение, означает систему приобретенных схем и предрасположенностей, действующих на практике как категории восприятия и оценивания, как исходные установки, которые определяют место человека в обществе и порождают конкретные социальные практики индивидов.
112
См.: «…у Бальзака, который основательно изучил все оттенки скупости, старый ростовщик Гобсек рисуется уже впавшим в детство в тот период, когда он начинает создавать сокровища, нагромождая товары» [Маркс 1988: 602]. Несомненно, речь идет о регрессии, о впадении в детство, но, как и всякая регрессия, эта также не является простым шагом назад, а следствием логики страсти, которая умирающего Гобсека, вероятно, впервые привела к тому, что на смертном одре, как фигура абсолютного бессилия, он стал воплощением социальной критики.
113
Знаменитый марксовский парафраз лозунгов Французской революции мы можем рассматривать именно как триумф скупца, который вклинивается в виде мельчайшего дополнения: в земном рае прирожденных человеческих прав властвуют «свобода, равенство, собственность и Бентам» [Маркс 2008: 187], где Бентам, внерядовое добавление, благодаря которому и осуществляется ряд, отстаивает как раз момент алчной калькуляции, просчета пользы и баланса частных интересов, более того, калькуляции самих удовольствий. Именно тот самый Бентам, который задумал Паноптикум как идеальную машину, в которой абсолютно ничто не пропало бы даром и наибольший эффект достигался бы наименьшими вложениями. <Иеремия Бентам (1748–1832) – английский философ-моралист и правовед, социолог, юрист, теоретик политического либерализма и родоначальник утилитаризма.
114
К слову: Фрейд часто использует
115
ebooksa