Оцепеневшие,

Компания стоит, смотрит на меня, ждет, что скажу. Стоят. Ждут повод. Естественно, им просто нужен повод.

Нужен? И я его дам.

Бью кулаком ублюдка в лицо. Окурок вылетает вместе с зубом на тротуар. Град ударов сыпется на меня. На голову, на спину.

Я и не пытаюсь сопротивляться. Падаю на асфальт. Ботинки с треском встречают мои ребра, костяшки кулаков крошатся о мое лицо.

Рот твердит через хрипы и стоны:

– Сильнее, ребятки. – Сплевываю алую слюну. – Мне нужно больше. Это все, на что вы способны?

Даже сейчас, выдержав столько ударов, я могу встать и разбросать компанию, сломать им позвоночники, открутить головы. Но я лежу. Жду, когда боль отвлечет от мыслей. Жду, когда из меня, словно пыль из ковра, под ударами выйдет злоба.

Я лежу, постанываю:

– Это все, что ли? Друзья, мне щекотно. – Кровь мешает говорить, а я еще пытаюсь смеяться.

Парни перестают бить.

Сплевываю красную слюну.

– Бьете как бабы…

С него хватит, говорит один, показывает на меня.

– Ненормальный какой-то. – Он двигает пальцем у виска.

– Уходим! – говорит другой и на прощанье еще пару раз пинает меня в живот. Его примеру следуют и остальные.

Они удаляются.

А я лежу на асфальте, смотрю, как шагают их ботинки. Не спешу вставать. Тело болит, но я знаю, что боль не настоящая. И не такая уж сильная.

– Спасибо, ребятки…

Нельзя слишком часто нарываться. Вырабатывается иммунитет к боли. В один прекрасный день проснусь и пойму, что этот способ мне больше не помогает. И что тогда?

Пошатываясь, иду назад в гостиницу.