– Наблюдательный! – усмехнулся Дрон. – А я не удочкой, я рыбку динамитом глушу, понятно? А ты, значит, беспредельщик? Людей жизни лишаешь? А душа как же?
– А что душа, если их никто не останавливает? Наркота кругом, справедливости нету. Менты с барыгами заодно…
– Ну что, люди деньги делают, – рассудительно заметил Дрон. – Ты или деньги не любишь?
Шелест заметил, как Дрон бросил на него украдкой испытующий взгляд и тут же отвел глаза. Было ощущение, что он все-таки поверил в исповедь Шелеста, а в его вопросе про деньги был какой-то скрытый смысл, которого Шелест пока понять не мог.
– Кто же деньги не любит? – мрачно спросил он в ответ. – Без денег не проживешь. Я вон без денег – и что? Загибаюсь, как собака. Только из-за денег и все зло на земле.
– Вон как! А ты, оказывается, у нас еще и философ! – воскликнул Дрон. – Только вот что я тебе скажу… Как зовут тебя, кстати?
Шелест понял, что Дрон заглатывает наживку.
– Генка меня зовут, – сказал он. – Геннадий Староверов. Генка, короче.
– Так вот, слушай, Гена, – продолжил Дрон. – Ты можешь думать себе что хочешь, а я останусь при своем мнении. Хрен с ним, со злом, если я при башлях, понятно? И насчет ментов я так скажу – менты тоже зло. Не более и не менее. Меня менты, было дело, наизнанку вывернули. Я уж думал, живым домой не вернусь. Издевались до полного беспредела. Но тут коса на камень нашла. Я, знаешь, в некоторых вопросах как камень. Ничего они из меня не вытянули, отпустили. И, думаешь, я на них обиду держу? Да ни боже мой! Плюнул и забыл. И ты плюнь. Батя твой отсидит, выйдет. Не он первый, не он последний. А я тебе одно могу предложить. Дельце такое есть – на миллион. Согласишься помочь, получишь половину. А нет – гуляй себе мимо.
– А как же «охотники»? – как бы растерянно произнес Шелест. – Я ведь «охотников» искал.
– Ты слушай, чего я тебе говорю! – сердито перебил его Дрон. – Большие бабки на кону. А «охотников» никаких нет и не было никогда. Старухи глупые слухи разносят, вот и все. Если хочешь со мной работать – укрою и накормлю. Ну и куш хороший получишь, это само собой. Уехать сможешь, паспорт новый купишь. Перекантуешься, пока вся эта история быльем порастет… Ну, что скажешь, доходяга?
Шелест задрал голову вверх. В красных его глазах была мука. Но у него душа ликовала – он понял, что Дрон ему поверил.
– А что я скажу? – буркнул он. – Мне выбирать не из чего. А если ты мне с бабками поможешь, то это кстати будет. Не хочешь говорить про «охотников» – не надо, сам найду. А чего делать-то надо?
– Я тебя сейчас в деревню отвезу. Тут недалеко, но место надежное. Там как в Чернобыле – лопухи да полынь. А уж на месте обговорим, что и как. Только ты сейчас уходи отсюда. Не надо, чтобы нас вместе видели. У нас, знаешь, во дворе как? Все про тебя все знают. Бабки на лавках сидят – хуже снайперов. Цель засекают на раз. А ты иди потихоньку до угла. Там магазин «Природа» будет. Вот там и подожди. Я подъеду и заберу тебя. Да не боись, раз сказал, значит, заберу!
– А если меня менты сейчас заметут? – мрачно проговорил Шелест.
Дрон пожал плечами и подавил смешок.
– Ну, если заметут, значит, ты совсем несчастливый. Тогда тебе никакие бабки не помогут. Человек без везения все равно что пустое место. Он за что ни возьмется, у него все из рук валится. Только ты учти, попадешься – моего имени не упоминай ни при каких обстоятельствах. Я тебя не знаю.
Шелест поднялся и понуро пошел к выходу.
– Бодрей-бодрей! – бросил ему вслед Дрон. – Выше голову! С достоинством держись. Тогда тебя ни один мент не остановит.
Когда незваный гость ушел, Дрон задумался на минуту, а потом мотнул головой, словно отгоняя надоевшую муху.