В одно мгновение

Но Чарли видит меня не симпатичной и не хорошенькой. Да, забавной, но еще и красивой. Он словно выделяет мои лучшие черты – большие глаза, длинные ноги, несимметричную ямочку на левой щеке, которая появляется, когда я улыбаюсь. Он снова и снова рисовал меня как настоящую музу, безупречную красавицу – так, словно мой слишком длинный подбородок и костлявые плечи были самыми пленительными во всем мире.

Доев бутерброд, он закрывает блокнот и идет обратно в школу, а я смотрю ему вслед и вздыхаю, понимая, какой прекрасной парой мы могли бы стать. Мне до ужаса жаль, что я не замечала этого, пока была жива.

Мы с Чарли разговаривали всего однажды, и разговор этот точно не имел никакого тайного смысла. «Ты ведь Финн?» – спросил он как-то раз, когда я шла в раздевалку после тренировки. Я залилась мучительным румянцем: я была на сто процентов уверена, что у меня на лице транслируются все мои фантазии с Чарли в главной роли. Мне удалось только кивнуть ему в ответ.

– Отличный гол, – сказал он.

– Спасибо, – ответила я и умчалась, на бегу пересчитывая слова. Пять. Чарли МакКой сказал мне пять слов.

На следующий день я исписала целый блокнот, отрабатывая свою будущую подпись – «Финн Мак-Кой», – пока у меня не заболела рука.

Я сожалею. О том, что в тот день ничего ему не ответила, о том, что не была храбрее, что не знала, как мало времени мне отпущено. Я должна была его поцеловать. Мне до ужаса жаль, что я этого так и не сделала.

45

Мо стоит со своими подругами, тремя девчонками из нашего района: еще в пятом классе эту четверку обольстительных чаровниц прозвали «коктейльщицами». Мо – моя лучшая подруга, но в школе у нас всегда были разные тусовки: Мо общалась с самыми красивыми и популярными, я – со спортсменами.

– Я так рада, что ты вернулась, – говорит Шарлотта. – Натали всем рассказала, как это было ужасно.

Мо вся подбирается.

– Ага, – вступает Клэр. – Она говорит, все было так неустроенно, что вам приходилось растапливать снег, чтобы попить, и всякое такое.

– Вот объясни мне, – говорит Фрэнси, – если вы могли развести огонь, почему вы не сделали костер побольше? Чтобы согреться? Натали говорит, дрова были сырые, но, раз вы там проторчали целый день, вы ведь могли их высушить?

По лицу Мо пробегает тень. Я знаю это опасное выражение: оно появляется у Мо, когда что-то ей действительно не нравится. Но тень исчезает, и она нежно улыбается подругам:

– И правда, мы могли развести костер и согреться, как глупо, что я не догадалась.

С этими словами Мо разворачивается и уходит, а девицы таращатся ей вслед. Первой приходит в себя Фрэнси:

– Сучка. Типа, она попала в аварию, и поэтому теперь она лучше нас.

– Может, там было хуже, чем рассказывает Натали, – говорит Шарлотта. – Вы же знаете, Мо умная. Если бы можно было развести костер, она бы его развела.

– Не знаю. Если человек в шоке, у него с головой всякое может случиться. Натали говорила, там был какой-то симпатичный парень. Может, Мо не хотела перед ним изображать Рэмбо, – говорит Клэр.

– Мне нравятся ее мокасины, – говорит Шарлотта.