– Не знаю. Я никому об этом не рассказывал.
– Даже своей девушке?
– Мы расстались через пару дней после аварии.
– А семье?
Он пожимает плечами:
– Я не хотел их пугать. Похоже, тот мужик, Боб, который давал интервью, не знал моего имени, так что обо мне в новостях вообще не говорили. Мне кажется, никто, кроме спасателей, вообще не знал, что я там был.
Мо широко распахивает глаза:
– То есть никто из твоих близких не знает, что случилось?
Кайл вымучивает улыбку:
– Может, так даже лучше.
Мо обдумывает его слова, и я вижу, как потрясение у нее на лице сменяется пониманием.
– Наверное, ты прав. Если честно, когда все вокруг знают, это просто ужасно. – Она отпивает из чашки. – Нет, все, естественно, очень добры и предупредительны, но они ведь не понимают.
– Ну да, – соглашается Кайл, – это и правда сложно описать.
Мо кивает, обхватывает ладонями чашку и смотрит на пар, поднимающийся над ней.
– Знаешь, все как будто думают, что это было такое крутое приключение, и им так интересно о нем послушать. – Она вздрагивает.
– Они слишком часто ходят в кино, – говорит Кайл. – Нет ничего крутого и интересного в том, что гибнут дети, или в том, что люди лишаются пальцев.
Мо резко бледнеет.
– Прости, – быстро говорит Кайл. – Прости, прости.
– Нет, – отвечает Мо, – все в порядке. Я потому и приехала. Я хочу услышать обо всем, что было. – У нее в глазах стоят слезы, а кожа белая, как снег за окном.
– Ты уверена? – встревоженно спрашивает Кайл.