Похоже, у меня во рту эмоции других людей внезапно обретали вкус.
– Как странно, – прошептала я, и Джулиус поднял на меня красные глаза.
– Что странно? – спросил он.
– То, как я себя чувствую.
Я снова посмотрела на гроб Стивена, и меня охватило желание подойти и коснуться его. Тетя Эва подвела Грейси к стулу. Джулиус отер глаза и пробормотал что-то о ду́хах. Я извинилась и отошла от него, направившись в переднюю часть комнаты. Темные глаза Стивена наблюдали за мной сквозь светящийся синий туман.
У гроба стояли двое парней приблизительно его возраста, и мне около минуты пришлось ожидать своей очереди подойти. Я услышала, как они пробормотали что-то насчет «невезения» и «проклятой немчуры». Они похлопали по крышке гроба, как если бы это было плечо нуждавшегося в ободрении Стивена, и, склонив головы, отошли в сторону.
Я шагнула к гробу. Мне вдруг стало тяжело дышать, а ноги стали ватными. Мы остались вдвоем – я и Стивен. Я прижала свою здоровую ладонь к флагу, покрывающему деревянный гроб, и попыталась представить себе, как он выглядел, когда наблюдал за мной с лестницы. Я снова видела интерес в его карих глазах, улыбку, расцветшую на лице, ямочки на щеках, открытый роман Жюля Верна у него на коленях. В похоронном зале вокруг нас вдруг образовалось пространство столь же интимное, как синевато-зеленая гостиная Эмберсов, в которой мы, преодолевая робость, медленно приближались друг к другу.
– Стивен, – прошептала я, – я повесила обе твои фотографии на стену в своей спальне. Я знаю, что мы оба не особенно верили в привидения, но не могу не спросить: ты был вчера у меня в комнате? Ты приходил к своим фотографиям? Или ко мне?
Я закрыла глаза и постаралась отключиться от гула разговоров за спиной.
– Стивен, ты знаешь, кто я?
Не произошло ничего, что указывало бы на то, что он меня услышал.
Мои губы под маской задрожали.
– Стивен, я Шелл. Мэри Шелли. Я пришла к тебе, слышишь? Я болела, но ни за что не могла бы не сказать… – Я сглотнула комок, колючий и острый, как лезвие бритвы. – Я даже собрала волосы одной из своих длинных лент, потому что мне казалось, это должно тебя позабавить. Как когда-то, когда мы были детьми. Я бы отдала что угодно за возможность тебя услышать…
Я замолчала, потому что мне на плечи опустилось что-то невероятно тяжелое, густое и ядовитое. Мой рот наполнился уже знакомым горячим и металлическим вкусом ярости, который я ощутила, когда тетя Эва кричала на меня в больнице. Ткань под моей ладонью начала потрескивать от статического электричества, заставив мое сердце учащенно забиться.
– Стивен? – Мой голос прозвучал выше на целую октаву. Я провела пальцами по флагу и снова закрыла глаза. – У тебя все хорошо?
Вкус у меня во рту становился все отчетливее, а флаг под ладонью вспыхивал искрами и потрескивал. Все остальные звуки и ощущения исчезли.
– Стивен, что-то не так? – снова спросила я в полной уверенности, что услышу ответ.
Прошло три секунды. До моего уха донесся шепот.
–
Мои глаза раскрылись. Я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет. От ближайшего человека меня отделяло не меньше трех метров. Я упала на колени, опустила маску и приблизилась к гробу.