В октябре большая группа священнослужителей Прибалтийского экзархата, в том числе епископ Рижский Иоанн (Гарклавс) с чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери, была перевезена немцами из латвийского г. Лиепая через Польшу и Германию (Шнайдемюлле) в чешский г. Яблонец (Габлонц, Судеты), куда прибыла 22 октября.[893]
Этот переезд так описал в своих показаниях на допросах в советском суде в 1949 г. настоятель Алексеевской церкви г. Лиепая протоиерей Петр Кудринский: «В октябре 1944 г. в Алексеевскую церковь прибыл еп. Гарклавс. Он привез из Тихвина икону „Божия Матерь Тихвинская“, которая была помещена в Алексеевскую церковь. В октябре 1944 г. меня и отца Иоанна (Гарклавса) немцы посадили на пароход и вывезли в Чехословакию. Отец Иоанна вывез из Алексеевской церкви: ковер, сосуды никелевые, позолоченные и иконы»[894]. С февраля 1945 г. рядом с ними — в чешском селе Любокай стал проживать и архиепископ Даниил (Юзвьюк) со своей группой духовенства.
В Яблонце эвакуированные православные священнослужители получили возможность совершать богослужения в пустующем старокатолическом храме. Приемный сын епископа Иоанна о. Сергий Гарклавс позднее вспоминал: «Прихожан было много: из Яблонца и окрестностей приходили рабочие, вывезенные немцами из различных стран, — греки, румыны, болгары, русские. Как-то под Рождество владыка пообещал, что мы привезем на богослужение чудотворную икону. По снегу, на санях и довезли. Как счастливы были люди!»[895]
Вскоре после прихода в середине мая 1945 г. в город советских войск оба архиерея от имени всего подведомственного им в Яблонце духовенства написали письма Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Патриарху Алексию с просьбой оказать содействие в возвращении в СССР. Так епископ Иоанн в своем докладе Предстоятелю Русской Церкви от 20 мая писал: «Находясь в беженских условиях в Германии, мы, сохраняя верность Матери Церкви, не вступали в каноническое и молитвенное общение с епископами и духовенством других юрисдикций, что и было причиной того, что нам не давали возможности совершать открытые богослужения в храмах, лагерях и проч. общественных местах. Если с большим трудом мне и удалось добиться разрешения совершать богослужения в Габлонцском старокатолическом храме, то ради латышей, да и то негласно. Приветствуя Ваше Святейшество с принятием высокого жребия патриаршего служения и победным окончанием русским народом войны, пребываю преданным слугой Вашего Святейшества». Епископ сообщил, что вместе с ним проживают протоиереи Петр Кудринский, Николай Перехвальский, Иоанн Легкий, Николай Веглайс, Иоанн Бауман, Николай Лапекин, священник Петр Михайлов, протодиакон Михаил Яковлев, семь иподиаконов и церковнослужителей с семьями.[896]
Это письмо было передано в советскую военную комендатуру, но ответа от Патриарха не последовало. В результате, среди священников начались колебания о целесообразности возвращения на Родину, вызванные опасением репрессий, и в конце августа 1945 г. часть проживавших в Яблонце священнослужителей во главе с епископом Иоанном, взявшим с собой Тихвинскую икону, бежала в Мюнхен, в американскую зону оккупации Германии.[897] 31 августа Владыка Иоанн вместе с чудотворной иконой прибыл в лагерь «перемещенных лиц» вблизи баварского города Амберга, где проживал несколько лет до своего переезда в США.
Узнав о побеге группы священнослужителей, советское посольство в Чехословакии предприняло попытку вернуть беглецов и икону. В октябре 1945 г. оставшийся в Яблонце, а затем переехавший в Прагу, протоиерей Петр Кудринский по распоряжению приехавшего из Москвы архиепископа Фотия (Топиро) и с санкции советского посольства был послан в Мюнхен с целью убедить возглавлявшего Русскую Православную Церковь за границей митрополита Анастасия (Грибановского) перейти в юрисдикцию Московского Патриархата, а также «убедить епископа Иоанна Гарклавса возвратиться на Родину и забрать Тихвинскую чудотворную икону Божией Матери». Отцу Петру предписывалось, получив икону, временно поместить ее в русскую Успенской церкви Праги до особых распоряжений Патриархии. Трижды пытался о. Петр Кудринский выехать в американскую зону оккупации через различные пропускные пункты, но везде получал отказ со стороны американцев.[898] 5 декабря 1945 г. архиепископ Фотий сообщил об этом в рапорте Святейшему Патриарху Алексию I. 20 декабря Предстоятель в письме о в Совет по делам Русской православной церкви попросил оказать содействие в проезде о. Петра в Мюнхен, однако это не помогло протоиерею.[899]
Еще одна попытка вернуть икону была предпринята через три года. Осенью 1948 г. возглавлявший советскую военную администрацию в Германии маршал В. Д. Соколовский передал в Москву сообщение, что в г. Херсбруке, в американской зоне оккупации в руках бывшего Рижского епископа Иоанна находится Тихвинская икона. 30 октября помощник уполномоченного Совета Министров СССР по делам репатриации Д. Киселев также доложил председателю Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпову: «…репатриированный из американской зоны советский гражданин Белой Г. Г. сообщил, что в лагере перемещенных лиц в г. Херсбрук (20 км. северо-восточнее г. Нюрнберг) по Ямбергерштрассе 64, у епископа Иоанна Рижского и протоиерея Веглайса Николая находится подлинная икона Тихвинской Божией Матери, захваченная в свое время немецкими оккупантами и вывезенная в Германию рижским духовенством. Икону в ближайшее время собираются вывезти в США»[900]. После этого сообщения советские органы власти запросили сведения о материальной стоимости Тихвинской иконы и ее ризы и, получив полное описание ризы с перечислением всех драгоценных камней, ее украшавших, потребовали от американской стороны выдачи иконы. На интерес советских властей сразу отреагировала администрация американской оккупационной зоны. В ноябре 1948 г. епископ Иоанн отмечал, что «американцы заинтересовались Тихвинской иконой. Запрещают мне разъезжать с ней»[901].
16 февраля 1949 г., председатель Совета по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпов отправил заместителю председателя Совета Министров СССР К. Е. Ворошилову обстоятельную записку с описанием истории святыни: «…Известно также, что из Тихвина икона была перевезена в г. Псков…, а начальник Псковской духовной миссии протоиерей К. Зайц (умер в 1948 г.)… в начале 1944 г. привез икону из Пскова в Ригу к митрополиту Сергию (убит немцами в апреле 1944 г.). Икона была помещена в Рижском женском монастыре, и как сообщают, в тот период читались акафисты, стекалось много верующих, а немцы обращали внимание на драгоценность ризы… 22 сентября 1944 г. немцы вывезли икону из Риги в Германию, тогда же бежали в Германию Рижский владыка Иоанн (Гарклавс), в руках которого и сейчас находится икона, епископ Митавский Иаков, епископ Ковенский Даниил (последний вернулся в СССР в 1946 г.)».[902]
Советское руководство сразу оценило политическую значимость возможного возвращения иконы и решило направить за святыней церковную делегацию. В нее вошли хорошо знавшие образ старожил Тихвина К. Н. Проскуряков, епископ Сергий (Ларин) и два официальных представителя Московской Патриархии — управляющий делами протопресвитер Николай Колчицкий и наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Иоанн (Разумов). К началу июля 1949 г. подготовка к вывозу завершилась, Министерство финансов выделило 4800 немецких марок на расходы, связанные с поездкой, но американская сторона, которая раньше выражала согласие, в последний момент изменила свое решение. 18 июля 1949 г. Д. Шепилов доложил Г. Маленкову: «По дополнительным сообщениям, полученным от Советской военной администрации в Германии, стало известно, что американская военная администрация не дает разрешение на выезд в американскую зону оккупации представителям Русской Православной Церкви».[903]
Еще 12 февраля 1949 г. настоятель тихвинской церкви протоиерей Иоанн Дьяконов от имени прихожан выслал на имя Святейшего Патриарха Алексия прошение о возвращении им чтимой иконы, «дорогой для верующих прихода и всего Тихвина, украденной немецкими захватчиками». Это прошение было составлено по поручению митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова) и протопресвитера Николая Колчицкого, но выражало искренние чувства тихвинцев. В дальнейшем они еще несколько лет обращались к Владыке Григорию с вопросами о судьбе святыни[904].
В апреле 1949 г. аппарат председателя Совета по делам Русской православной церкви подготовил для публикации в немецких газетах обращение митрополита Григория. Со своей стороны, Г. Г. Карпов рекомендовал вставить в обращение слова «похитивший икону изменник Родины и Матери-Церкви бывший епископ Рижский». В этом обращении, подписанном митрополитом Григорием, подчеркивалось, что «с неизъяснимым чувством радости» была «воспринята весть о том, что Управлением репараций и реституции советской военной администрации была найдена Тихвинская святыня», однако «высшие официальные лица Американской зоны оккупации Германии стали заявлять, что они не возвращают икону потому, что якобы этим они защищают интересы верующих и способствуют удовлетворению их религиозных потребностей». Далее в своем обращении митрополит Григорий выразил «решительный протест» против действий американских властей и призвал православных всего мира осудить эти действия[905].
Однако и это обращение не дало никаких результатов. Американские власти так и не выдали советской стороне Тихвинскую икону. Они понимала, что насильственное изъятие у епископа Иоанна чтимого образа вызовет широкое недовольство «перемещенных лиц» и привлечет внимание международной общественности. Кроме того, уже начинался период «холодной войны». В июле того же 1949 г. икона была перевезена епископом Иоанном в США (первоначально в Нью-Йорк) и несколько десятилетий находилась в г. Чикаго. Чудотворный образ был возвращен в Россию только в июле 2004 г.
4. Духовенство и приходы русских храмов Чехословакии и Чехии в 1945–2010-е гг
Большая группа представителей русских духовенства, вывезенных немцами с оккупированной территории СССР, в отличие от епископа Иоанна (Гарклавса), после окончания Второй мировой войны не стала переезжать в американскую зону и осталась в Чехословакии. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I, по мере возможности, старался помочь священнослужителям, оказавшимся в вынужденной эмиграции.
Этому обстоятельству Патриарх посвятил 26 декабря 1945 г. обширное письмо председателю Совету по делам Русской православной церкви Г. Г. Карпову: «В настоящее время в Чехословакии находятся в числе эвакуированных немцами 3 архиерея: архиепископ Антоний Марценко, архиепископ Даниил Юзвюк, епископ Иоанн Лавриненко, архимандрит Арсений Шиловский и около 30 человек священнослужителей с семьями, группирующимися около своих епархиальных архиереев. Все они без исключения прислали в Москву в Патриархию через архиепископа Фотия, бывшего в Праге в октябре 1945 года, прошения о возвращении их в Советский Союз и о предоставлении им работы в ведении Московской патриархии… Вполне возможно, что эти лица, не получив никакого ответа от Московской патриархии, воспользуются поездкой чешской делегации и через нее зададут вопрос Патриарху о результате поданных ими заявлений… На основании сведений, данных делегацией Московской патриархии, бывшей в Праге в октябре 1945 г., можно склоняться к решению вопроса о возможности возвращения многих, если не всех на Родину».[906]
Далее Предстоятель приводил аргументы в пользу возвращения этих священнослужителей на Родину и характеризовал трех указанных архиереев — архиепископов Даниила (Юзвьюка), Антония (Марценко) и Иоанна (Лавриненко) — с самой положительной стороны, заключив: «Для авторитета Московской патриархии за границей представляется желательным, чтобы к русскому духовенству в Чехословакии были применены общие правила возвращения на Родину советских граждан и даже, если возможно, некоторое облегчение в порядке возвращения, в смысле предоставления, например, специального поезда, учитывая наличие среди духовенства и пожилых людей, и семейств с малолетними детьми».[907]
Почти всем лицам, о которых говорилось в письме Патриарха Алексия, было разрешено въехать в СССР, причем архиереев постановлением Священного Синода от 12 января 1946 г. назначили на различные кафедры.[908] Дела возглавляемых ими церквей по указанию Патриарха они должны были передать проживавшему в Карлсбаде архимандриту Серафиму (Смыкову). Оставшихся в Чехословакии клириков приняли в штат местных русских приходов.[909]
Бывший глава Прибалтийского экзархата архиепископ Даниил (Юзвьюк) в октябре 1945 г. встретился в Праге с архиепископом Орловским и Брянским Фотием (Топиро) и после беседы с ним, 19 декабря, восстановил общение с Московским Патриархатом. В начале 1946 г. через советское посольство в Праге он повторил свою просьбу Патриарху Алексию, — помочь вернуться в СССР. Вскоре Владыка Даниил был назначен архиепископом Пинским и Брестским и 13 апреля прибыл из Праги в Пинск, где прослужил около трех лет.[910]
Позднее, уже после нового ужесточения советской религиозной политики, Владыка Даниил подвергался аресту и в 1949–1955 гг. находился в заключении. В 1949 г. были арестованы и осуждены протоиерей Петр Кудринский и ряд других оставшихся в Чехословакии священнослужителей Прибалтийского экзархата. Однако некоторые из них избежали репрессий. Так эвакуированный из Лиепаи протодиакон Михаил Яковлев (бывший иосифлянин) с конца 1945 г. служил в Праге при епископе Сергии (Королеве), а с 9 июля 1946 г. — в Успенской церкви в Ольшанах. Лишь в 1952 г. он вернулся в СССР.
После прихода советских войск все три русские церкви в Судетах остались действующими. В Мариански Лазни 26 мая вернулся освобожденный из концлагеря священник Дионисий Ильин, замещавший же его архимандрит Гермоген (Кивачук) был арестован и несколько месяцев провел в чешской тюрьме (после освобождения он выехал в Западную Европу, был запрещен в служении Архиерейским Синодом РПЦЗ и в дальнейшем, находясь в юрисдикции Константинопольского Патриархата, служил в Риме, где и скончался 10 января 2002 г.). В декабре 1945 г. о. Дионисий перешел в юрисдикцию Московского Патриархата, в этом году община церкви св. кн. Владимира начала издавать приходской журнал «Голос православия».