Что вы делаете прежде всего, когда на светофоре в вашу машину въезжают сзади? Ищете свидетелей! Всем нам хочется найти хоть кого-то, кто подтвердил бы нашу версию событий. «Я не виновата! Я просто стояла! Вот он подтвердит — он все видел!» Нам нужен кто-то на роль стороннего наблюдателя — тот, кто не просто опишет происшествие полиции, но еще и подтвердит наше видение случившегося. При ССМ, когда правдоподобность нашей версии подвергается сомнению тем самым человеком, которому мы больше всех доверяли, слово свидетеля бесценно. Вот почему мы обращаемся к друзьям — чтобы они представили факты, подтверждающие, что наше мировосприятие соответствует действительности.
Все мы живем в огромном аквариуме, под пристальным взглядом людей, чье мнение весьма важно для нашей самоидентификации. Положительная оценка в кругу друзей для женщин гораздо важнее, чем для мужчин. Девочек вообще воспитывают так, чтобы они делали жизнь окружающих удобнее и комфортнее, тогда как мальчиков поощряют за независимые достижения. В рамках своей психотерапевтической практики я заметила, что большинство женщин, приходящих ко мне на прием, изо всех сил стремятся к равновесию и крайне уязвимы к критике. Все потому, что в детстве нам наказывали быть хорошими девочками и делать все возможное, чтобы заслужить похвалу того, в чьей власти было решать, хорошо мы ведем себя или плохо. Внезапное расторжение брака — настолько публичное событие, что мнение по этому поводу друзей, коллег и родных чрезвычайно важно.
Бесценно
Первое, что я сделала тем роковым вечером, когда «купила рыбу», — села в машину и каким-то чудом доехала до дома наших друзей, Андреа и Джима. Двадцать минут я сидела у них в гостиной с нетронутым бокалом белого вина в руке, который тем временем успел нагреться. Наверное, я рассказала им о том, что случилось, но теперь уже не помню, что именно говорила. Потом я уехала домой. На другой день Андреа рассказала мне, что они с Джимом сделали, когда я уехала. Они вытащили ящик безалкогольного пива с шестью бутылками, который держали специально для моего трезвенника-мужа, и ритуально вылили их содержимое, одну за другой, в кухонную раковину. От этого свидетельства символического акта солидарности у меня потеплело на душе и поднялось настроение, и даже теперь от одного воспоминания лицо расплывается в улыбке.
Не так давно я организовала в Торонто семинар на тему «синдрома сбежавшего мужа». Одну из слушательниц, Мадлен, муж бросил двадцать три года назад. И хотя она давно снова вышла замуж, все же пришла на мой семинар в надежде наконец понять, почему первый муж так загадочно сбежал. Ее лучшая подруга, Ава, пришла вместе с ней, и когда мы заговорили о друзьях, Мадлен рассказала такую историю.
«Каждый вечер в течение примерно года после ухода мужа, поужинав, я ходила к своим соседям, Аве и Алексу. Там, на кухне, я садилась за стол и плакала. Они оба работали, да к тому же у них были маленькие дети — не знаю, как они меня терпели! Однажды вечером я решила, что больше не могу вот так вторгаться в их жизнь, и осталась дома. На другой день ко мне пришел Алекс и спросил, почему меня не было прошлым вечером — они за меня волновались, — и попросил прийти. В такие моменты понимаешь, что тебя любят!»
Участницы проекта «Внезапно покинутые жены» рассказывали множество историй о таких «командах спасателей», как Ава и Алекс, готовых жертвовать собой и совершать совершенно бескорыстные поступки — например, прилететь по первому зову с другого конца страны на помощь страдающему другу. Эти «ангелы», появлявшиеся на пороге дома с пачкой салфеток и кастрюлями с едой, упаковывали вещи для спешного переезда, гуляли с собакой, красили стены в новой квартире, набивали едой холодильник (хотя их подопечной вовсе не хотелось есть) и несколько часов играли в «Лего» на полу с растерянными детьми. Большинство участниц исследования получали колоссальную поддержку, как и я, от друзей, которые сами были шокированы поведением сбежавшего мужа. Все их истории можно резюмировать рассказом Мелани, чей брак продлился тридцать лет.
«Друзья не дали мне сойти с ума! Они следили, чтобы я постоянно была чем-то занята, обеспечили мне общение и не позволили погрязнуть в депрессии. Они слушали мое бесконечное нытье, все мои „почему“ и „что я сделала не так“. Главное, что я усвоила, — как важно для женщины иметь подруг! Мы, женщины, умеем разделить чужую боль, сочувствовать и сопереживать, заставить смеяться над ситуацией и, самой собой, просто БЫТЬ рядом! Всего шесть месяцев — и благодаря любви и заботе своих детей и подруг я смогла выбраться из бездны горя и печали. Разумеется, и сама я приложила немало усилий… но именно они стали моей спасительной лестницей! Именно благодаря им теперь я совершенно здорова».
Как я уже говорила, основная задача друзей и родных на этом этапе — поддержать версию брошенной жены. Будучи не в состоянии нормально соображать, вы обращаете особое внимание на реакцию окружающих как подтверждение масштаба случившегося. Но прежде всего вам важно услышать от них, что в произошедшем не было вашей вины, что вы хороший человек. Так, одна подруга, услышав мою историю, сказала, что в этом мире есть добро и зло, а поступок моего мужа и есть зло в чистом виде. Мне эти слова понравились. Было видно, что она говорила их искренне — я понимала это даже своим помутненным разумом. Еще мне понравилось то, что сказал другой мой друг: «Разве можно было бросить тебя?» А третий и вовсе воскликнул: «Я сейчас приеду и вмажу ему за тебя!» О да, это было круто! Одна из участниц проекта написала: «Со стороны моих друзей лучшим поступком было разделить мое замешательство. Никто не ожидал, что так случится. Никто не заметил ни малейшего знака или намека. От этого было гораздо легче!»
Чего мне не хотелось слышать — так это заявления одного из друзей, что он сохранил бы нейтралитет. Нет. Слово «нейтралитет» мне совсем не понравилось. Я понимаю, почему друзья предпочитают остаться в стороне, но лично меня подобная позиция не устраивает.
Безутешная
Разумеется, не каждый друг обладает достаточной храбростью или умением утешить вас и подобрать правильные слова. Для этого случая не предусмотрено ритуальных фраз, которые можно безотчетно бормотать, как на похоронах. Перед лицом ваших неприкрытых страданий люди будут чувствовать себя совершенно беспомощными, если не откровенно шокированными. Те из них, кто пережил подобное внезапное расставание, рискуют снова провалиться в бездну тягостных воспоминаний, если проявят чрезмерное участие. Порой они сами не знают, как сказать вам, что предпочли бы не вмешиваться, и в то же время не показаться равнодушными. Спустя полгода после ухода мужа я пригласила свою близкую подругу во французский ресторан: был ее день рождения и я хотела воспользоваться этой возможностью, чтобы поговорить. Однако я совершенно растерялась, когда она пришла на встречу с двоюродной сестрой. Лишь спустя год я поняла: хотя ее собственный брак распался уже давно, она все еще была не готова обсуждать мой разрыв с мужем. И для того чтобы беседа не утратила легкости и непринужденности, обратилась за помощью к сестре.
Похожая история случилась и с участницей из Ирландии по имени Шеван.
«Из-за всей этой ситуации я лишилась подруги. В тот момент она как раз была беременна, и я не виню ее за нежелание общаться со взвинченной, встревоженной, подавленной и эмоционально опустошенной женщиной. Она и так перенесла два выкидыша. Мы отдалились друг от друга. Я скучаю по ней, но не держу на нее зла — просто наши пути разошлись».
Бывает, что просто хочется, чтобы вас оставили в покое, но это не лучший выход из положения. Кто-то из близких друзей проигнорирует вашу просьбу и будет настойчиво звать вас с собой, другие же решат отнестись с уважением к вашему желанию побыть одной. Эта дилемма весьма подробно описана в письме Джози, близкой подруги одной из участниц проекта «Внезапно покинутые жены», попавшей между молотом и наковальней. Джози и еще две подруги изо всех сил пытались помочь (и проделали просто потрясающую работу), но ситуация вышла из-под контроля. Джози написала о том, чем для нее обернулись попытки поддержать подругу.
«Поначалу она была настолько опустошена и разбита, что целыми днями только и делала, что плакала. Совершенно потерянная, она без конца задавала вопросы, на которые у нас не было ответов. Все, что нам оставалось, — это слушать и сочувствовать. Мы и сами были слегка в шоке — ведь мы хорошо знали и ее мужа и не могли поверить в то, что он мог так с ней поступить. Было невероятно тяжело видеть всю эту боль — физическую и эмоциональную. Мы ощущали свою полную беспомощность — пожалуй, это самое точное слово.
Каждый день хотя бы одна из нас звонила ей или писала, чтобы справиться о ее самочувствии, давая понять, что мы рядом. Мы не знали, что еще можно сделать. В целом, я считаю, что мы пытались прислушиваться к ней — то есть быть рядом, когда ей нужно было поговорить, и не беспокоить, когда ей нужно было побыть одной. Мы пытались поддерживать ее решения, не навязывая свою точку зрения, и не давить на нее, пытаясь прогнать через все стадии восстановления раньше, чем она сама будет к этому готова. Хотя, должна признать, нам самим порой приходилось психологически тяжело.
За последние несколько недель мы сводили ее к врачу (она совсем перестала есть и спать), несколько раз все вместе собирались, чтобы посидеть и поболтать, уговаривали ее сходить в спортзал и звали погулять, на кофе, в кино, на ужин и т. п. Предлагали вместе сходить к адвокату и бухгалтеру, и все такое. Пытались как-то ее занять, чтобы она чувствовала нашу поддержку.
Раз уж вы спросили, каково друзьям пройти через все это, отвечу откровенно. С тяжелым сердцем вынуждена признаться, что временами мне было досадно от того, что все это отняло у меня столько ценного времени, которого и так не хватает на общение с моей собственной семьей. Я потратила неимоверное количество времени на телефонные разговоры, выслушивая свою подругу или обсуждая с двумя нашими общими приятельницами, как ей помочь или как прошел день. Я искренне хочу ее поддержать — она мой близкий друг, а дружба для меня очень важна. Но не в ущерб своей собственной семье. Я обещала ей быть рядом, когда буду нужна, но бывало, что ради этого мне приходилось перекраивать свой собственный график, отменять встречи, менять планы. Мой муж молодец — он все понимает; но саму меня эта ситуация иногда бесит».
Уверена: многие мои друзья разделят чувства Джози; я довольно долго не могла прийти в себя. Наверняка и им знакомо это ощущение беспомощности, жгучее желание сделать так, чтобы все наладилось; как знакома и досада Джози, у которой порой не хватало времени на саму себя. В психологии это называется «усталость сострадать» — потеря сочувствия к страданиям других, характерная для людей, профессионально оказывающих помощь, вследствие высокого уровня напряжения на работе. Так что это совершенно нормально, если ваши друзья в определенный момент начинают ощущать, что их засосала опасная трясина, когда период кризиса затянулся. Стоит только ситуации начать налаживаться, как случается какое-нибудь новое бедствие, вновь отбрасывая вас к состоянию повышенной тревожности, и вам снова приходится лихорадочно звать на помощь.
ebooksa