Однако и после этого члены Священного Синода на своем заседании 9 декабря почти единогласно решили продолжать сбор помощи Русской Церкви, хотя от посылки в Россию Болгарской Духовной Миссии теперь пришлось отказаться. В итоге обсуждения ситуации возобладало мнение, что «одна бесшумная подготовка не повредит государственной политике в этот момент». Таким образом, архиереи восприняли совет царя только наполовину: они перестали публично говорить о помощи Русской Церкви, но разрешили без афиширования собирать деньги, богослужебные книги и утварь в епархиях и приходах. В дальнейшем Синод, полностью взяв на себя ответственность, почти конспиративно при всяком удобном случае помогал страдающей Русской Церкви-сестре[780].
24 декабря 1941 г. митрополит Неофит от имени Священного Синода издал фактически секретное окружное послание, в котором извещал: «Как известно, значительная часть великой России освобождена от большевистской власти. Жестоко преследуемая и гонимая этой властью Русская Православная Церковь снова получила свободу и начала восстанавливаться и организовываться. Поэтому первое время она нуждается в моральном сочувствии и материальной поддержке со стороны сестер – Православных Церквей, первая из которых – наша Болгарская Церковь». В этой связи Синод решил оказать Русской Церкви помощь «по возможности в большем объеме». Всем епархиальным органам предписывалось собрать излишние или изготовить новые антиминсы, Евангелия, потиры, богослужебные книги, церковные облачения и т. п.; приходы и монастыри должны были выделить из бюджета 1942 г. 1% своих доходов в пользу Русской Церкви, кроме того, часть средств планировалось привлечь из Епархиальных фондов на церковные нужды. Так вопреки категорическим возражениям правительства и царя Болгарская Церковь начала свою акцию помощи возрождению Русской Церкви[781].
Следует отметить, что информация об этой акции быстро стала известна ведомствам Третьего рейха и вызвала у них большое недовольство. 13 ноября, 1 и 20 декабря 1941 г. германский посол в Софии писал своему руководству о предложениях Синода направить на занятую территорию СССР богослужебные книги и церковную утварь[782]. В начале декабря корреспондент одной из немецких газет писал из Софии: «Священный Синод Болгарской Православной Церкви сообщил, что он всеми силами поддержит восстановление Русской Церкви на занятой немцами территории, в качестве первой помощи в Болгарии проводится сбор церковной утвари»[783].
24 января 1942 г. Священный Синод поручил митрополиту Врачанскому Паисию (Анкову), которому предстояла упоминавшаяся церковно-дипломатическая поездка в Берлин, обсудить с представителями германских властей намерение Болгарского экзархата оказать помощь Русской Церкви. Перед поездкой владыка Паисий встретился с И. Поповым, и тот вынужденно согласился с подобными переговорами. Кроме того, митрополит добился встречи с царем для того, чтобы специально выслушать его советы относительно помощи Русской Церкви. Борис III отнесся сочувственно к самой идее – он, как и прежде, видел серьезные политические препятствия для ее практического осуществления, но согласился с решением Синода поставить этот вопрос перед германским правительством[784].
16 февраля митрополит Паисий прибыл в Берлин и вскоре начал переговоры с Международной службой Германской Евангелической Церкви. Согласно докладу последней от 13 марта, в МИД «в беседах с митрополитом отчетливо выявился большой интерес Болгарской Православной Церкви к восстановлению Православной Церкви России. Сама Болгарская Церковь готова к разнообразной помощи». На это владыке было указано, «что для германского правительства в настоящее время в России на первом плане стоят важные военные задачи». После этого состоялись переговоры и с другими немецкими ведомствами[785].
Поездка митрополита Паисия имела очень ограниченный успех. Германские власти остались непреклонны в решении не допустить на оккупированную территорию СССР священнослужителей Русской Православной Церкви из-за границы как носителей националистических и монархических идей, оправдываясь тем, что некоторые русские эмигранты заражены большевизмом, а другие разделены, и они могут привнести этот раскол в русский народ. Не было поддержано и предложение митрополита – отправить в Россию болгарских священников, но для вида немцы не возражали против возможной помощи Болгарской Церкви по официальным каналам через Берлин. Владыка Паисий также пытался получить сведения о положении советских военнопленных, однако ему заявили, что Германия не имеет обязательств перед ними, так как СССР не подписал никакой международной конвенции о содержании военнопленных. Правда, митрополиту удалось убедить немецких чиновников раздать советским пленным религиозную литературу[786].
Митрополит Паисий также несколько раз встречался с православным архиепископом Берлинским и Германским в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей Серафимом (Ляде), который сказал, что пытается распространять религиозную литературу среди военнопленных и вообще как-то помогать им. Архиепископ отметил, что в России существует большая нужда в антиминсах, святом мире, богослужебных книгах, и попросил помочь ими[787].
Вернувшись в Софию, владыка Паисий 19 и 20 марта сделал подробный отчет Синоду о результатах своей поездки, заявив: «Я пришел к выводу, что немцы пытаются создать отдельные Православные Церкви для народов России: отдельные независимые Православные Церкви для украинцев, белорусов, карпатороссов и др.». Это выступление совпало с новостью, которую сообщил перед заседанием 20 марта митрополиту Неофиту начальник Департамента вероисповеданий Георгий Цветинов: германское посольство дало официальное согласие через него отправлять помощь Болгарского экзархата Русской Церкви[788].
Как уже отмечалось, Болгарская Церковь была готова пойти и значительно дальше, чем только отправка церковной утвари. В заметке германского МИД в январе 1942 г. говорилось, что Священный Синод назначил для отправки в Россию особых церковных миссионеров и, если будет установлена необходимость, готов отправить и епископов[789]. К этому времени Синод действительно собрал для церковной работы на оккупированной территории СССР 1800 тыс. левов и намеревался в случае получения разрешения Правительства послать туда для миссионерской деятельности 10 служивших на территории Болгарии русских и несколько болгарских священников. Однако германские ведомства всячески препятствовали подобной деятельности (а под их давлением и болгарские власти) и не допустили священнослужителей из Болгарии в оккупированные области СССР[790].
И всё же материальная помощь достигала Украины и России, прежде всего при посредничестве Русской Православной Церкви Заграницей. Еще в декабре 1941 г. ее Первоиерарх митрополит Анастасий (Грибановский), узнав из газетных сообщений о сборах для Русской Церкви в Болгарии, написал возглавлявшему русские общины в этой стране архиепископу Богучарскому Серафиму (Соболеву): «Я полагал бы необходимым выразить благодарность от лица Архиерейского Синода тем, кто предпринял это благое дело, и прошу Ваше Высокопреосвященство уведомить меня, кому должна быть обращена такая благодарность»[791].
В апреле 1942 г. Священный Синод выслал архиепископу Серафиму (Ляде) 100 антиминсов, 3 килограмма святого миро, иконы, богослужебную литературу и утварь для дальнейшей переправки в Россию. В письме владыке Серафиму от 27 апреля 1942 г. митрополит Неофит, сообщая об этой помощи, отмечал: «Уже прошел год с тех пор, как по Божией воле значительная часть русской земли была занята победоносными немецкими войсками, в результате чего Церковь там снова получила возможность свободного устройства. Синод, как Вас заверил и митрополит Паисий при посещении Берлина, не переставал обдумывать возможности помочь в организации Русской Православной Церкви в занятых областях. Поэтому мы выделяем, сколько можем, для восстановления и организации Святой Церкви на Русской земле»[792]. Значительная помощь была предоставлена и автономной Украинской Православной Церкви, в частности Киевской епархии и Почаевской лавре. Уже во время бесед митрополита Паисия с архиепископом Серафимом (Ляде) в Берлине в феврале – марте 1942 г. специально обсуждался вопрос о помощи Киевской епархии.
Значительная помощь деньгами и продуктами почти весь период войны оказывалась русских монахам Святой Горы Афон. Особенно крупная помощь со стороны Болгарской Церкви оказывалась русскому монашескому братству прп. Иова Почаевского в Словакии в его широкомасштабной издательской деятельности для православных приходов на территории СССР. В письме Болгарскому Синоду от 28 февраля 1942 г. владыка Серафим (Ляде) настоятельно просил поддержать «вверенный ему» монастырь в Словакии, подчеркнув, что «монахи работают в типографии с утра до глубокой ночи. Но нет уже у них необходимого питания, так как не получают пособий из других источников. Монастырь является в настоящее время нашим единственным рассадником православного просвещения в освобожденных от большевистской власти русских областях»[793]. Об этом же митрополит Серафим вел переговоры в марте этого года с посетившим Берлин митрополитом Врачанским Паисием.
Впервые крупная денежная сумма в 300 тыс. левов (102,5 тыс. словацких крон) братству прп. Иова была выделена решением Синода от 16 марта и переведена по банковским каналам в начале июля 1942 г. Пожертвование дало возможность напечатать 3 тыс. экземпляров напрестольного Евангелия (в знак благодарности в обители на первой тысяче сделали надпись «Дар освобожденной Русской Церкви от братской Болгарской Церкви»), часть тиража требника и служебника[794].
В письмах Болгарскому Синоду настоятеля братства архимандрита Серафима (Иванова) от 18 и 29 июня 1942 г. выражалась благодарность и говорилось о готовности предоставить часть изданий обители «для отправки в Россию, если в Болгарии для этого есть возможность» (при этом в Софию были отправлены каталог и образцы изданий). В ответном письме от 9 июля сообщалось, что политические условия, к сожалению, не позволяют Синоду «отправлять в Россию церковно-богословские принадлежности», и выражалась просьба переправить их от имени Болгарии Русской Православной Церкви (на территории СССР)[795].
В конце февраля – марте 1943 г. архимандрит Серафим лично почти на месяц приехал в Болгарию просить о предоставлении новых субсидий в размере 750 тыс. левов для завершения печатания служебника и требника и организации доставки книг в Россию. Он сообщил членам Синода, что в 1942 г. в обители было напечатано 138 тыс. экземпляров богослужебных книг (в Россию отправлено 100,5 тыс.) и изготовлено 500 антиминсных платов (отправлено 350), кроме того, получен заказ от миссионерского комитета Германской епархии РПЦЗ на печатание 300 тыс. Евангелий от Иоанна и 60 тыс. молитвенников для России, отметив: «По неисповедимым путям Промысла Божия случилось так, что наша малая миссионерская обитель единственная из всех православных организаций нашла пути и возможности отправки религиозной литературы в освобожденные русские области»[796].
Кроме того, отец Серафим в письменном обращении от 15 марта, сообщая о том, что словацкие власти и местная Католическая Церковь создают обители большие проблемы (запретили издание газеты «Православная Русь», постройку храма в г. Межилаборцы и угрожают закрыть братскую типографию, стараясь «свести православие в разряд не признанных государством сект»), просил Болгарский Синод «о приеме монастыря и православного населения в Словакии под свое покровительство»: «Наше православное духовенство на Словакии обслуживает церковные нужды многочисленных болгар-огородников, а кроме того, Болгария является сейчас единственной православной страной, имеющей дипломатическое представительство на Словакии. Почему еще раз смиренно прошу Св. Синод Болгарской Церкви принять нас под свое покровительство и защиту и просить болгарское правительство поручить царской легации в Братиславе защиту интересов православия на Словакии»[797].
Результаты поездки превзошли все ожидания. Архимандрит присутствовал 1 марта на торжественном богослужении в день освобождения Болгарии от турецкого рабства в софийском соборе св. кн. Александра Невского, посетил Священный Синод, нескольких митрополитов, провел пять дней в Рыльском монастыре, произнес проповедь в русской церкви свт. Николая Чудотворца, два доклада в Русском обществе Софии, а также по приглашению известного богослова протопресвитера Стефана Цанкова сделал сообщение о церковной жизни на занятой немцами территории СССР в одном из болгарских Обществ.
На заседании 16 марта Священный Синод решил предоставить 610 тыс. левов (200 тыс. словацких крон) на печатание 100 тыс. экземпляров Евангелия от Иоанна, а также требника и служебника, предоставил растительное масло, хлеб и отпустил пол-литра святого мира. Синод обещал взять обитель под свое покровительство, впредь постоянно оказывать ей моральную и материальную поддержку и 22 марта письменно попросил премьер-министра и Министерство иностранных и религиозных дел направить ходатайство словацкому правительству о содействии в доставке выделенных средств, других необходимых материалов и поручить болгарскому посольству в Братиславе оказывать помощь монастырю. Кроме того, проживавшие в Софии русские эмигранты за два дня собрали около 7 700 левов[798].
На пути в Болгарию и обратно архимандрит Серафим посетил Белград, где доложил Первоиерарху Русской Православной Церкви Заграницей митрополиту Анастасию (Грибановскому) о жизни обители и собрал пожертвования местных русских эмигрантов на сумму, равную 16 300 левам. Вернувшись 30 марта в обитель, настоятель в своем сообщении о поездке отметил «исключительно милостивое и благожелательное отношение Болгарской Церкви»[799]. Оказанная помощь вызвала сердечную благодарность митрополита Серафима (Ляде).
5 апреля 1943 г. митрополит Анастасий также отправил очень теплое благодарственное письмо наместнику-председателю Священного Синода Болгарской Православной Церкви митрополиту Видинскому Неофиту: «Настоятель Братства прп. Иова Почаевского на Карпатах архимандрит Серафим, посетивший недавно Софию, доложил нам о полученном им от Священного Синода Болгарской Церкви пожертвовании в размере 600 тыс. лев на дело напечатания и распространения в освобожденных местах России книг Священного Писания, церковно-богослужебных книг, а также апологетической и иной духовно-назидательной литературы.