— Это Костадинка… Дина… сестра полковника Гэсарского? — как можно мягче спросил я, чтобы не обидеть собеседника.
— Да, после того как этот мошенник ограбил нас и скрылся, мы остались одни и поженились. На старости лет одному страшно.
— Когда вы оформили брак?
— Около года назад.
— Какие-нибудь известия есть о ее брате?
— Официально нет, но мы оба знаем, что он сумел переправить свои капиталы в швейцарский банк, жил в Швеции, затем в Австралии, но этой темы мы вообще не касаемся. Ради нее, ей очень неприятно все это вспоминать. Она сильно пострадала. При бегстве он прихватил около двух килограммов золота, семейные драгоценности, и это ее угнетает. Может быть, сложившиеся таким образом обстоятельства позволяют ей надеяться на то, что старое возвратится, надеяться вопреки моим возражениям, что все ушло безвозвратно и что пора с этим смириться и приспособиться.
Слушая эту тираду, я думал о том, что за человек бывший адвокат. Но последняя фраза дала мне ответ. Наиболее точное определение его взглядов — стремление приспособиться к новой власти, а раз так, необходимо воспользоваться его готовностью говорить. Иронически замечаю:
— Ничего себе, хорошенький братец, — и немедленно перехожу к цели своего приезда. — Впрочем, эти семейные истории для меня неинтересны. Интересует меня не столько ваш шурин, сколько его друзья, особенно последних лет, перед бегством.
— Это очень важно?
— По пустякам из столицы не посылают.
Адвокат немного подумал и ответил неуверенно:
— Я и сейчас вам кое-что могу поведать, но будет гораздо лучше, если вы предоставите возможность вспомнить некоторые подробности. У меня есть и свои впечатления, но они вряд ли удовлетворят ваши запросы. Поэтому прошу назначить мне определенный срок. За это время я смогу познакомиться с личным архивом жены, который она ревностно охраняет.
— Ничего не имею против, — согласился я. — Одной недели достаточно?
— Чудесно! Не хочу сообщать сведения, полученные из вторых рук.
— И все-таки расскажите мне в общих чертах о Гэсарском. Первые впечатления самые сильные, а иногда и самые верные.
Дядя Юрий чуточку смутился и посмотрел на меня не столько моляще, сколько испытывающе.
— Обещаю проявить максимум стараний, чтобы, насколько это будет возможно, точнее и подробнее ответить на ваш вопрос, но и вас прошу, чтобы все осталось между нами. Не хочется, чтобы посторонние люди, а особенно мои старые друзья и знакомые, узнали и начали говорить, что органы народной милиции интересуются моей особой.
Я улыбнулся и дал такое согласие.
— Вы юрист с многолетней практикой и отлично знаете, что означает служебная тайна. Прежде всего в наших общих интересах будем хранить тайну.
— Именно так, — согласился дядя Юрий, рассматривая закопченный потолок корчмы.
ebooksa