— Какая-то госпожа Лина Абазова. Даже оставила свой телефон.
Фамилия госпожи мне была знакома. В мои планы вклинивалась встреча с бывшей секретаршей торговца Дончева. Я поспешил связаться с ней по телефону, номер которого любезно сообщил мне студент.
— Конечно, смогу вас принять у себя дома, и сейчас же, — проявила она неожиданную любезность, особенно после того, как я представился.
Я не стал дожидаться повторного приглашения.
Встретила меня женщина средних лет, в роскошном пеньюаре из итальянского шелка, а ее манера держаться свидетельствовала о хорошем воспитании. Предложила мне кресло, сигареты, чашку дымящейся жидкости.
— Кофе из поджаренного гороха, — непрестанно извинялась она. — Было время — подавали только мокко, но война все перевернула с ног на голову, и люди вынуждены привыкать к эрзацам.
Разговор наш проходил в откровенном духе, мы даже пытались иронизировать, но все преподносилось с изяществом и легкостью, с шутливым чувством и примирением с недостатками и несправедливостями, трудностями жизни.
— Я была в католическом пансионе в Лозанне, затем окончила университет в Цюрихе, — рассказывала она с едва уловимой улыбкой, хотя я не спрашивал об образовании и вообще не интересовался ее биографией. — Происхожу из старинного, разорившегося буржуазного рода: дед был владельцем текстильной фабрики, отец — оптовым торговцем. Дважды была замужем: первый мой муж оказался эпилептиком, второй — алкоголиком. Теперь я свободна как кукушка, — с иронией закончила она представление собственной персоны.
— В каких отношениях вы были с господином Ромео Дончевым?
— Волшебных, наидобрейших! — ответила она с восторгом, выпустив облако табачного дыма. — Была его сожительницей! Что? Вы удивлены, почему не скрываю такого позорного факта? О, когда молодая, красивая, образованная женщина оказывается долгое время без средств к существованию и без работы, восхитительные угрызения совести и хорошие манеры отбрасываются прочь. Господин Дончев при приеме на работу недвусмысленно заявил, что в мои служебные обязанности секретаря-корреспондента одновременно входят функции любовницы. Условия приняла, другого выхода не было. Более того, находясь рядом с ним, надеялась наконец найти подходящую партию. Однако и он, и его приятели оказались обыкновенными мерзавцами.
— Вы недовольны своим бывшим шефом?
— Сводник, классический, законченный сводник! — проговорила без стеснения Лина. — Пытался спихнуть меня этим скотам… фехтовальщикам, офицерам Гэсарскому и Бригневу. Я, однако, ненавижу этих манекенов в парадной форме. Да, да, оба они были изумительными проститутками, — скривив некогда красивое, а теперь хорошо загримированное лицо в знак своего величайшего презрения, добавила она.
— Речь идет о других акционерах «Фортуны»?
— Да. Хапали денежки, падающие с неба.
— Почему господин Ромео был к ним особенно благосклонен?
— Иногда я просто поражалась его щедрости к господам офицерам. Одаривал их деньгами, словно родных братьев.
— Вы считаете — незаслуженно?
— Абсолютно, если исходить из чисто деловых отношений партнеров. Не забывайте, что господин Ромео владел семьюдесятью пятью процентами акций, а доходы делил поровну с ними.
— Чем вы объясните такую широту его души?
— Вы думаете, я знаю?.. Они тоже все скрывали от меня. Конфиденциальные разговоры вели не в конторе фирмы.