— А может ну их, Холмищи? Правда считаешь, что чего-то ещё в этом городишке не видела?
— Я в этом городишке видела всё. Именно этим он мне и нравится.
— И-и-и-и-иэх! Куда собрался? Иди обниму! — захваченный горняком головорез позеленел, посинел и присел отдохнуть на грядку.
— Куда на укроп?! — заверещал Морис. — Рядом клади, в борозду!
Мелкий поправил. И второго нападающего уложил симметрично, по другую сторону от едва проклюнувшейся зелени. Третий припустил к забору и попытался перелезть через него, почему-то игнорируя распахнутую калитку (видно, решил, что это сработает как обманный манёвр). Почти уже выбрался, но посланное вдогонку брёвнышко тюкнуло по загривку, и бандит так и повис к нам задом, к улице передом.
— Они ведь не перестанут приходить, — Вис привычно поправил встопорщившуюся прядь у моего виска, я привычно отшатнулась.
— Ничего, я уже как будто к ним привыкла. Даже чувствуешь себя живее: всегда готов к гостям.
Не найдя, куда деть руку, рыжий спрятал её в карман плаща. Бойко беззаботно сбежал по ступеням, а потом обернулся и серьёзно заметил:
— Это мы с ребятами готовы к гостям. Но когда-нибудь нас может не оказаться рядом.
Я не стала говорить, что это всё равно рано или поздно случится. Что ведунки живут очень долго (если не пытаться их убить, разумеется), а люди, такие как он, избежали этого проклятья. Я просто кивнула:
— Да.
— Ну что, парни, двинули? — неестественно жизнерадостно поинтересовался рыжий.
— Ыгы! — вот за что люблю Мелкого: как псина, в восторге от любой идеи и всегда готов погулять. — Только страже этих засонь по пути сдадим!
— Поволочешь сам, — сварливо уточнил Морис. — Я предлагал на заднем дворе закопать. Грибы на них ох как хорошо росли бы!
— Тогда ты поволочешь сено, — не стал спорить горняк.
— Вот ещё! — охапка светоч-травы была размером с коротышку и, хоть весила немного, идти всё равно мешала. Но тащить надо было: в праздник костров её раскупали, сколько бы я не заготавливала, когда сходил первый снег. А всё потому, что, вплетённые в венок, травки приманивали светлячков, танцующих полной волшебства ночью. Наденет девка убор, покрасуется днём цветами, а вечером, уставшие от брачной пляски и захваченные в плен ароматом, светлячки слетятся на него, как маленькие звёздочки. И станет красавица расхаживать подобно Лесовке: таинственная, манящая, с искрами в распущенных волосах…
Когда-то невыносимо давно такая ночь поделила моё сердце надвое. Одна кровоточащая половина осталась на месте, вторую унёс тот, воспоминание о ком холодит затылок.
Я с удовольствием просидела бы дома до завтра, прячась от всеобщего веселья, гуляний и песен. Но торговля в праздник костров шла особенно бойко, а признать, как сильно тянет забраться под одеяло и выть, я не могла.
— С чего мы вообще должны это всё переть? Какая нам выгода?! — возмущался пук светоч-травы с ножками Мориса, семеня по узкой улочке и уворачиваясь от шаловливых девок, норовящих вырвать из связки травинку на халяву.
Лис оказался ловчее прохожих девок, наклонился, выхватил стебелёк и заложил за ухо. Бутыльки в корзинке даже не звякнули от рывка!
ebooksa