Если бы мы захотели избавиться раз и навсегда от сих неверных, которые, сами того не подозревая, подтверждают свое имя и на войне, и в политике, и в соседских отношениях, хотя, впрочем, они добрые малые, даром что изредка ведут себя по-варварски и почти всегда — по-дурацки; если бы мы захотели, чтобы солнце, которое по своей милости освещает первыми своими благотворными лучами сих невежд, не смогло отыскать их на земле, обойдя ее по кругу за 24 часа, нужно было бы начать войну решительно. Лишь огорошив их, оглушив, атаковав их первыми, мы могли бы заставить их с легкостью поверить, что Магомет оставил их, и превосходящий его пророк взял верх.
Все же предписывать средства одолеть турок больше пристало какому-нибудь гениальному мужу, который уже воевал с ними. Я предлагаю такой порядок боевых действий со скромностью человека, который турок никогда не видел, но желал бы увидеть; к тому же, каюсь, всегда полагал, что Вы, дабы подтвердить свое княжеское достоинство Римской империи, подобно настоящему немцу, ищете только предлога для войны с турками.
Я построил бы лишь одно каре[1195] посреди двух или трех параллелограммов или других соединений, более пригодных для маневра, ибо хочу, чтобы мой последний оплот напоминал цитадель: Вы легко можете себе представить, как непросто ее разрушить. Уставшие от других сражений турки, даже если бы им удалось их выиграть, были бы принуждены дать еще три битвы. Артиллерийское каре, что прикрывало бы все четыре фланга, навязало бы им первый бой. Затем четырьмя рядами вступила бы пехота, а вслед за ней кавалерия, у которой достаточно простора, дабы противостоять вражеской кавалерии, если бы ей удалось опрокинуть наши батальоны.
Из одних только шестнадцати батальонов, куда, по моим соображениям, входит по тысяче штыков, и двух кавалерийских полков по тысяче сабель каждый можно составить целую армию, судьба которой не зависит от прочих войск. В судьбе флангов, которые прикрывали бы каре, построенные по моему замыслу, я не слишком уверен. Стоит только фланговым частям справа и слева перейти на марш колонной, как они оторвутся от передней и задней линии и образуют бреши, которые невозможно заполнить. К тому же на марше и, наверное, на пересеченной местности невозможно сохранять такие ровные углы, под которыми столяр в мастерской с трудом собирает четыре стороны шкатулки. Каждое соединение состояло бы из двух пехотных полков и одного кавалерийского и на марше или привале придавало бы всей армии вид параллелограмма. По моим соображениям, это соединение должно было бы насчитывать 90 000 человек, включая 20 000 тысяч казаков, которые, словно верные сторожевые псы, оберегали бы его со всех сторон и, будучи дисциплинированнее турок, имели бы над ними преимущество. Еще до начала битвы они бы по меньшей мере измотали их, прежде чем мы всерьез примемся за наше великое, важное и великолепное дело.
Мне часто доводилось видеть, как успех сражения определялся длиной фронта и расстоянием между правой и левой линиями. Но имея в резерве много частей, расположенных поблизости одна от другой, и добившись посредством этого глубины построения, генерал увереннее ведет бой, все держит в руках, все видит, все осуществляет, все предотвращает и использует для победы.
В этом заключается еще одна причина сомкнуть ряды столь плотно, сколь это возможно, и в этом же я нахожу великий недостаток вашей армии, в которой каждый солдат стоит на расстоянии вытянутой руки от другого. Недостаток этот делается еще более очевидным в случае, когда приходится маршировать по одному или справа, или слева. Если же действовать иначе, то сомкнутые ряды нигде не оставляют бреши, со всех сторон являют внушающий трепет боевой порядок и легче выполняют маневры. И даже если бы (а это невозможно) они могли смешаться, то их смешение обернулось бы неприятной стороной для труса и врага. Увидев строевые учения вашей великолепной армии, я заметил еще одну оплошность: солдаты слишком высоко поднимают ногу, чтобы маршировать. Это неверный способ быстро передвигаться. Все эти мелкие замечания в совокупности с полевыми обстоятельствами и большей или меньшей долей горячности и глупости со стороны мусульман помогут избавить от них Европу, коей досадно видеть среди своих обитателей сих злосчастных дикарей. Немного согласия в планах и операциях двух империй, поверьте мне, приведут через шесть месяцев к уничтожению турок.
Я вновь возвращаюсь к советам по улучшению вашей армии. Вы верно поступили, любезный князь, расформировав своих гусар, которые подтверждали свое имя лишь мундирами и никогда бы не смогли орудовать саблями так же ловко, как ваши казаки.
Совершенствуйте лучше их, своих любимцев. Учите их запасаться провиантом и сдержанностью. Получается весьма действенно, когда они, словно рой остро разящих ос, кружат вокруг противника. Но пусть донские казаки и казаки с иных лучших округов составляют вторую и третью линию и по звуку трубы соединяются вместе. Я служил с ними и воевал против них. Говорят, что они осмотрительны, но это не так. Спешившийся казак несет дозор на вершине невысокого холма, а у подножия этой возвышенности располагается также сторожевая застава. Они одновременно замечают врага, который может подоспеть с ними вровень, ибо казаки никогда не выставляют промежуточных постов и не выстраивают цепи лазутчиков.
Пусть обитатели берегов Волги и Дона не задерживаются надолго вдали от своих женщин: жаль, если бы такой отличный род пришел в упадок. Вы верно поступаете, любезный князь, пользуясь услугами казаков с берегов Буга и Днепра.
Стройте и для этих солдат-пастухов деревни, дабы нисколько не растерять их древнюю дикость, что уподобляет их татарам и кочевникам, и получить от них разнообразную пользу.
Созданная Вами легкая кавалерия никогда не сравнится с казаками и не стоит того, чтобы проводить различие между нею и драгунами. Мне также не по вкусу синий цвет формы этих кавалеристов, которые, на мой взгляд, совершенно никуда не годятся. Мне нравится другое Ваше творение — егеря, и я уверен, любезный князь, что они сослужат Вам добрую службу на ближайшей войне.
Упражняйте их усердно в маршировке, плавании и стрельбе по мишеням. Создайте корпус для охраны генералов и экипажей, дабы знать истинную силу полка, когда он выступит с оружием против врага, и рассчитать, сколько пядей земли он сможет занять.
Совершенствуйте свой инженерный корпус. Он единственный, может быть, потребует вначале присутствия чужеземцев. Объедините его с артиллерийским корпусом, дабы прекратить вечные ссоры, что существуют между этими корпусами. Не существует плагиата ни в администрации, ни в литературе. Все, что находишь полезным, позволительно заимствовать. Передайте полки на попечение владельцам, которые бы занимались ими, как делается это у нас и в Пруссии, и научите их быть для полков родными отцами.
Не давайте больше в качестве вознаграждения штатских должностей отважным солдатам, которых Вы таким образом отвлекаете от военной карьеры. Напротив, ставьте на эти должности тех, кто не демонстрирует достаточной отваги, и попросту дрянных офицеров.
Пусть это будет легким наказанием за сомнительную репутацию, когда не вполне ясно, можно ли сделать солдата, генерала или офицера из того, кто не подходит на роль солдата.
Я часто вижу, как офицеры меняют мундиры по три или четыре раза на год и переходят из кавалерии в инженерные войска или стрелковые.
Пусть те, кто состоит в этих двух корпусах, так же как и в артиллерии, остаются в них постоянно и знают, что служба в них приносит выгоду и пользу, словно учеба в школе.
Ваши гренадерские полки великолепны. Люди подобраны чрезвычайно крепкие и широкоплечие, по большей части старослуживые, но иногда уж чересчур рослые. По форме не сразу поймешь, что они гренадеры. Им нужны были бы подбитые мехом шапки или каски повыше. Возьмите свой красный карандаш, как Вам часто случается делать, и подарите им головной убор, который бы несколько походил на наши гренадерские шапки, так же украшал их и доставлял меньше неудобства. Я бы желал видеть еще мягкий козырек и кожаный ремешок под подбородком, дабы удерживать шапку и защищать голову от солнца, когда гренадер лежит под открытым небом.
Ваши ружья могли бы быть короче, легче и при этом бить так же далеко. Вы можете ради своего удовольствия в Туле произвести опыты самым надежным образом.
Я бы желал, чтобы солдат стригли еще короче, в противном случае волосы или требуют большего ухода, или становятся нечистыми.