Он уверил меня, что господин Штакельберг предложил ему отказаться от своих притязаний в обмен на пожизненную ренту в три тысячи дукатов. Если это верно, то вот доказательство, что у сих притязаний есть некоторые основания.
Именно поэтому я полагаю, что можно дать согласие на создание этой комиссии, дабы изучить дело. Но поскольку для двора было бы чересчур накладно принимать в расчет подобные притязания и компенсации, о которых иные семьи могли бы с тем же правом просить для возмещения своих убытков, случившихся во время войны, то решение комиссии, высочайше утвержденное Ее Величеством, должно будет всегда восприниматься как милость и как следствие преданности, которую епископ Виленский и все Массальские, по их словам, всегда питали к российскому двору.
Г. А. Потемкин принцу де Линю, Елисаветград, 2(13) мая 1788 г.[1241]
Первые операции наших армий, по личному мнению Его Императорского Величества, должны разворачиваться между Днестром и Бугом, и моя августейшая государыня, приняв этот принцип, приказала командующим своих войск действовать соответствующим образом.
План по взятию Хотина[1242] корпусами императорских и королевских войск в Буковине, не будучи исполнен вовремя, не имел желаемого успеха в том, что касается покорения этого места, но этот корпус получил иные преимущества, а именно в том, что вглубь Молдовы были посланы отряды, вплоть до самых Ясс, где был захвачен господарь[1243] и была занята его резиденция.
Я замечаю, что нападение на Хотин не показалось нам делом безусловно решенным, поскольку в соответствии с намерением Его Величества Императора принц Кобургский должен был атаковать, только когда украинская армия перейдет через Днестр. Между тем принц Кобургский просил у нас артиллерию и вел речь только об осаде Хотина, которую намеревался предпринять. Отсюда прежде всего проистекали всякого рода недоразумения и в конце концов невозможность устроить осаду, которую сам принц Кобургский признал, решил держаться исполнения первоначального плана и разворачивать операции наших армий между Бугом и Днестром.
Отсюда получилось бы то преимущество, что наши армии приблизились бы друг к другу и мы смогли бы действовать всеми нашими силами, чтобы уничтожить врага, если бы он пришел с этой стороны. После решающего удара подобного рода крепости пали бы сами собой, не принеся больших потерь. Кроме того, такое расположение наших армий закрыло бы осаду Очакова со стороны Бендер.
Но взятие города Яссы, посредством которого оказались захвачены склады, снабжавшие продовольствием Хотин, перехвачены транспорты и территория была сужена до предела, вынуждает нас действовать между Днестром и Прутом. Что касается меня, то я нахожу это полезным для общего дела.
Располагаясь в той же стороне, что и Бендеры, украинская армия вынудит противника сидеть в крепости и прикроет также действия моей армии у Очакова, а ее правый фланг, соприкасающийся с буковинским корпусом, который в таком случае должен обязательно подчиняться графу маршалу Румянцеву-Задунайскому, поставит Хотин перед необходимостью сдаться.
Может статься, с божьей помощью большая часть врагов с этой стороны будет уничтожена, что откроет дорогу к победам, которые мы разовьем, насколько это возможно.
Благодаря такому положению все союзные войска связаны друг с другом. Мою армию поддержит украинская, ее саму — буковинский корпус, буковинский корпус — трансильванские части, их — корпус, что располагается на границах крайовского Баната, и наконец, его поддержит большая армия Его Величества Императора, и мы будем маршировать, так сказать, бок о бок.
Г. А. Потемкин принцу де Линю, Елисаветград, 14(25) мая 1788 г.[1244]
Пересылаю Вам, дорогой и любезный принц, письмо от принца Кобургского[1245]. Вы знаете, что мне больше нечего об этом сказать и с моей стороны все сделано. Не сомневаюсь, что маршал и Вы исполните остальное. Вы сражаетесь, дорогой принц, за прекрасное и правое дело.
Я не сделаю для юного графа Броуна[1246] ничего до тех пор, пока Вы не вернетесь, и если старый отец между тем скончается, вина за задержку будет лежать на Вашей совести. Управляйтесь со своими делами побыстрее, любезный принц, возвращайтесь к нам как только сможете и доставьте мне новость о Хотине. Вы знаете, что я рассматриваю Ваши успехи как наши общие и люблю Вас всем сердцем.
Г. А. Потемкин принцу де Линю, в воскресенье вечером [начало июня 1788 г.][1247]
Я отвечаю, дражайший принц, на Ваше письмо из Немирова в тот же миг, как его получил. Я очень тронут тем, что Вы приберегли для меня ласковые слова, даже находясь в столь прекрасной компании в Каменце. Возвращаю их Вам от всего сердца и уверяю Вас, любезный принц, что ожидаю Вашего возвращения с наиживейшей готовностью.
Армия перешла через Буг, я собираюсь переправиться туда же и жду только возвращения бригадира Рибаса, которого отправил с господином Полом Джонсом[1248], чтобы помочь тому принять командование эскадрой на Лимане.
Что касается украинской армии, Вы сами очевидец того, что происходит там в настоящий момент.
Итак, не в мирный час, а на войне надеюсь я увидеть Вас вновь. Могу уверить Вас, дорогой принц, что с этой стороны дела принимают весьма серьезный оборот. Капитан-паша[1249] прибыл с сильной флотилией и занял позицию, отчего у тамошних смельчаков должна закипеть кровь.
Приезжайте же, мой любезный принц, я жду Вас на другом берегу Буга и прошу рассчитывать на всю мою дружбу и бесконечную и беспрестанную преданность.