Юра быстро вписался в журналистику. А вот Марине пришлось нелегко, особенно в первое время. Домашним человеком она была. В редакции же – шум, суета, сквозняки и спешка.
Марина любила создавать свое пространство, а в чужом была несколько напряжена. Впрочем, если было хорошее настроение, умела «расправить перышки», быть обворожительной и менять любую атмосферу на более благожелательную и раскованную.
Сегодня настроение было прекрасное. Она вошла, с кошачьей грацией, в костюме песочного цвета с юбкой до колен, откинула соломенную прядь, обвела собравшихся орехово-карими глазами, и мужчин словно нежной ладошкой погладили по спинам. Они распрямились, расслабились, заустраивались поудобнее. «О чем я говорил? Да… Впрочем…».
И проблемы, что казались им такими острыми, вдруг стали более округлыми. «А коленки у нее – яблоки…» – ну это так, про себя, мимоходом.
Женщины в присутствии Марины тускнели. Или, напротив, казались вульгарно яркими, словно анилиновые матрешки.
Кабинетик ее в редакции, с одним окном и высоким потолком, был совсем обыденным. Календарь на стене, два стула, стол, старый шкаф, набитый бумагами, поблескивающий стеклом и одной бронзовой ручкой. На шкафу стояло некое растение с разлапистыми листьями, на подоконнике притулилась керамическая цветочная ваза и горкой лежали газетные рулоны. Вот и вся обстановка. Но посетитель, попадая в поле Марининого обаяния, совершенно переставал замечать убогость окружения. И, уходя, уносил убеждение, что в кабинете ее были зеркала, ковры и роскошные тропические цветы. И очень бы удивился, если бы ему сказали, что это не так.
… После очередной «совещалки» все высыпали в коридор. Марина заметила мимоходом, что у коридорного окна переминалась странная фигура. Широкие плечи, черное платье до пят, темные волосы на затылке собраны в хвост.
Услышав шум, посетительница обернулась, и Марина вздрогнула. У незнакомки была черная бородка, внушительный нос и жгучие черные глаза. Это в первый раз редакцию посетил брат Иннокентий. Он подобрал подрясник и решительно двинулся в кабинет к редактору.
Глава 2. Евгения. Крещение
Евгения, высокая, сероглазая, с чуть удлиненным лицом, в обрамлении пепельно-пушистых волос, которые в косе доходили до пояса, крестилась в возрасте двадцати восьми лет, в читинской церкви Воскресения. Сына и дочку недавно привела на крещение в свой маленький поселковый храм, к отцу Сергию. И только муж не поддавался.
Муж, Михаил, щуплый, веснушчатый, саркастически щурил светлые глаза:
– Ты, может, еще и собак окрестишь?
Это он злился, что жена ходит на богослужения. Так-то бы ходи она, если хочет, но приходилось тогда дома сидеть с двухлетней Надюшкой и пятилетним Колей. Своих дел по горло, а тут повязан по рукам и ногам…
Михаил ворчал, но на уговоры поддавался. Жена приходи из церкви умиротворенная, поспешно бралась за брошенную работу.
На крещение Евгения, а было это чуть больше года назад, условилась идти с тетей, для храбрости. Про себя тетя с гордостью говорила: «Мы – староверы!», в православную церковь захаживала, и племянницу привела в городской храм Воскресения Господня.
Евгения вошла, вдохнула запах ладана и воска и замерла на месте. Ни икон, ни убранства она в тот раз не рассмотрела. Ей показалось вдруг, что пространство течет, густое, над головами прихожан, и собирается там, впереди, устремляется вверх, образуя молочно-белый полог.… Вероятно, объяснила она себе позже, это был кадильный дым в полосах света, что лились от высоких окон.
Служба закончилась, люди двинулись к выходу, оттеснили их к церковной лавке. Там продавались свечки, крестики, книги и разноцветные иконки. Евгении сразу приглянулась одна, и хотя тетя сварливо шептала: «Дорого!», она купила. И еще крестик, серебряный, самый красивый. Крестика тетя не видела, она спорила со священником. Он терпеливо выговаривал ей, что надо было прийти не к концу службы, а к началу. Она возражала, что прекрасно можно молиться и дома. Устав от спора, священник сокрушенно вздохнул:
– Гордыня у вас, матушка, непомерная…
В церкви уже собрались те, кто решил креститься. Родители с детьми, одного малыша крошечного принесли. Переминались у стены два крепких бритоголовых молодца с золотыми печатками на пальцах. Как елочка в лесу, стояла девушка в зеленом. Волосы распущены. Красивая, а взгляд страшный, пустой.… За ее спиной выжидательно замер пожилой мужчина, он опирался на трость.
Тетя взялась пихать Евгению в бок, шипя:
ebooksa