И когда мы, уйдя оттуда, снова двинулись в путь, святые Ангелы сказали мне:
— Видишь, какой великой опасности подвергается душа, проходя через эти жестокие, мрачные и проклятые бесовские начальства и власти, которые поставлены здесь в воздухе для испытания?
И я сказала им:
— Да, господа мои, в очень трудном и опасном положении находится всякий, кто пытается пройти через это беспрепятственно и спокойно. И я думаю, господа мои, почему никто из живущих не знает того, что происходит здесь и что ожидает душу после того, как отделится она от тела?
Они говорят мне:
— И мы думаем, как же упоение и соблазн бренной и призрачной жизни отвлекает их от того, чтобы посмотреть в Писание, которое ясно оповещает всех об этом и говорит, чтобы они воздерживались от худых дел и совершали добрые, особенно же — творили милостыню: потому что она больше всего пригождается здесь ради блага человека. Если бы они думали об этом днем и ночью, то могли бы избежать этих бед и вечного воздаяния. Если бы обращали внимание на Писание и совершали бы предписанные там добрые дела — как делают некоторые благочестивые люди, минующие эти места целыми и невредимыми, хотя таких и совсем немного, один на десятки тысяч, — то могли бы иметь эти блага и, попав сюда, расплатились бы за свои прегрешения. Однако поскольку живут они бездумно и беззаботно, как будто бессмертные, и в большинстве своем рабствуют у чрева и соблазна, смерть настигает и поглощает их внезапно, и таким образом они претерпевают все эти беды. И горе тому, кто не имеет за собой множества добрых дел и смирения для спасения своего. Ибо когда душе его придется попасть сюда, как ты видела, ее схватят эти начальники и бесы и, бичуя и избивая, потащат ее в мрачное, зловонное и отвратительное место ада, чтобы держать там связанной вплоть до Страшного Суда Господа нашего и Бога Иисуса Христа, Искупителя мира, Который есть Судия живых и мертвых. Это испытала бы и ты, если бы не милость Божия и сострадание раба Его Василия, который даровал тебе такую великую благодать.
В таких разговорах мы поднимались и достигли мытарства за злопамятство, где испытывают тех, кто хранит зло, а не прощает сразу же врагов своих, по заповеди Божией. Как только мы приблизились к этому проклятому месту, нас сейчас же окружили бесы, словно свирепые разбойники, и стали выискивать в своей диа- вольской книге, не найдут ли какую-нибудь запись о грехе злопамятства, чтобы по данной им власти задержать меня. Но поскольку, по благодати Христовой и по молитвам доброго моего отца и господина Василия, не могли они ничего найти, они были пристыжены и завопили от досады, из-за того что я ускользнула из рук их. Потому что я, хотя и запятнала себя другими грехами в бренном мире, но ты, возлюбленное чадо мое кир Григорий, и сам хорошо знаешь, что я проявляла духовную и бесхитростную любовь к малым и великим, и никогда не была злопамятна и ничем не мстила своим обидчикам. И мы радостно ушли от них.
И, вступив на свой путь, я набралась смелости снова обратиться к провожатым моим, святым Ангелам, и спросила их о том, чего не знала:
— Господа мои, прошу вас, разъясните мне еще один вопрос, который не могу я понять. Как эти бесстыжие расследователи беззакония, находясь так далеко, узнают все прегрешения каждого отдельного человека, живущего на земле?
Тогда один из них говорит мне:
— Разве ты не знаешь, что каждый христианин при Святом Крещении получает от Бога доброго Ангела, который всегда находится рядом с ним и охраняет его, невидимый человеком, чтобы направлять его на всякое благое дело и постоянно записывать все его благие дела, которые совершает он за всю свою жизнь? Точно так же следует за ним и один из злых бесов, который записывает каждый грех, который совершает он в жизни своей. О грешащем человеке сразу же сообщается на каждое мытарство, ведущее соответствующее расследование, чтобы эти проклятые его записали и могли во время восхождения души на небо — от которого сами они отпали — воспрепятствовать ей и спустить в бездну, чтобы она находилась там, где они обитают, до того, как придет Страшный день Суда. Таким способом они могут захватить душу, если только она не имеет добрых и святых дел, превышающих ее прегрешения, чтобы их предъявил Ангел, который охраняет ее. Вот так они и узнают проступки человека, которые он совершает в мире.
Но это происходит только с православными христианами, которые в чистоте следуют вере во Святую Троицу и соблюдают божественные законы и предписания Православной Церкви: для них предназначен тот путь, по которому они восходят на небо61. А обо всех других — неверующих, самовольных христианах62 и еретиках — бесы ничуть не беспокоятся и не ведут о них точных записей, поскольку те и так принадлежат им по причине своего неверия или неправоверия и ереси: они презирают их, вовсе не считают и не берут в расчет. Поэтому они настроены к ним миролюбиво и не подстрекают их плотские страсти, как обычно делают с нами, православными, но наоборот, приглушают их дурные стремления и не докучают им.
Пока Ангел говорил это, а я изумлялась, мы встретили мытарство для волхвов, чародеев, колдунов, ведьм, знахарей, для тех, кто накладывает и снимает заклятья, наводит порчу и травит людей зельем. Бесы, которые находились на этом мытарстве, были похожи на змей, драконов, гадюк и рогатых быков, безобразных на вид, полных зла и тьмы, один вид которых повергал в ужас и дрожь. По благодати Христовой, им было не в чем нас обвинить, и они не сказали ни слова, так что мы сразу же ушли и вновь пустились в долгий и бесконечный путь.
И снова я стала спрашивать своих провожатых:
— Умоляю вас, господа мои, скажите мне: за каждый грех, который совершает человек в том мире, он, когда умирает, держит здесь ответ безо всякого оправдания и уходит отсюда? Разве не может он при жизни получить за него прощение и загладить его, раз все они записаны в каждом мытарстве, как вы сказали мне? Потому что я смотрела, как дотошно они изобличали меня, и изумлялась.
Они же сказали мне:
— Не все они предъявляют на следствии: ибо все грехи, которые исповеданы и на которые наложено каноническое исправление от духовника, если они не повторяются и вновь не совершаются, бесследно исчезают из этих коварных и жестоких мытарств. И ты бы легко избавилась от них, если бы пожелала исповедаться перед своим духовным отцом во всем, что содеяла, и приняла бы за это от него наказание и исполнила бы его, и более бы не грешила — получила бы прощение и от Бога. Но поскольку ты не исповедала их, бесы предъявили тебе грехи твои, согласно записям в своих учетных книгах. А если бы они были исповеданы, они исчезли бы из их книг и не помешали бы тебе. Ни один собственнолично исповеданный грех уже не находится там. Потому что когда кто-то исповедуется и получает наказание от своего духовника, Святой Дух истребляет бесследно этот грех из записей лукавых бесов; и зная, что с исповедью грехи пропадают из книг их, бесы горюют и сокрушаются об этой утрате. И стараются, чтобы человек, который исповедал и изгладил грехи свои, снова был ввергнут в них, чтобы могли они обратно записать их. И таким образом искушают они его еще сильнее.
И вот поистине, нет дела более доброго и полезного, чем спасение человека, то есть чистое исповедание, без сокрушения и лукавства, которое происходит не с корыстными замыслами, предлогами и обманами, как делают купцы, когда ищут способ провести друг друга. Такое исповедание быстро освобождает и избавляет человека от многих опасностей, и таким образом душа проходит свободной от наказания через все мытарства и достигает своего Владыки, неся с собой свои чистые добрые дела. Однако если кто-то и старается совершать покаяние и прекращает совершать худые дела, но не исповедует их в точности духовному отцу, так как кажется ему, что достаточно воздерживаться от злых дел и при этом совершать добрые, трудясь многие годы, ему не помогут ничем эти добрые дела, покуда за ними не последует подобающая исповедь, как мы сказали тебе. Но здесь, как ты теперь видишь, одно без другого теряет силу при тщательном расследовании. Это же касается и тех, кто исповедуются при жизни своего духовного отца другому духовнику, оставляют одного и идут к другому, говорят одному одно, а другому — другое, без необходимости или желания своего первого духовника, те, кто открывают свои прегрешения не для того, чтобы их узнали многие духовники и они получили бы исправление, но скорее оттого, что стыдятся и боятся исповедать все одному духовнику, чтобы он не ругал их не налагал тяжелого наказания. Поэтому они распределяют их между многими, и им кажется, что они будут прощены помимо власти и ведения своего духовника. Но они ошибаются, потому что здесь с них будет спрошено за все, и они будут наказаны как прелюбодеи за то, что тайком ходили к другому и исповедовались. И не будет их путь чист и легок.
В таких беседах мы достигли мытарства за чревоугодие, то есть объедение. Здешние служители, которые были раздувшимися, толстыми и очень свирепыми, бегали вокруг меня и орали, выставляя передо мной все тайноядения, которые совершала я с утра до вечера. И когда я ела в святую Четыредесятницу с первого часа, не совершив молитву, и днем с большим аппетитом, насыщаясь прежде обеда и ужина, набивая живот едой по горло. Все эти и подобные обвинения оглашали мне и, стремясь проглотить меня, говорили: «Разве ты не прошла чин Святого Крещения Бога твоего и не говорила, что отрекаешься от сатаны и подчинения его, и всех дел его, и служения ему, и всех его радостей? Но когда ты совершала такие ужасные соглашательства, почему же ты делала это без всякого страха?» Но когда Ангелы представили мои пощения и иные воздержания, мы были отпущены свободно.
И вскоре мы попали на другое мытарство, за идолопоклонство и всякого рода ересь.