Коварная ложь

– О, – выдохнула Мэгги, сморщив нос так, будто уловила неприятный запах. – Во-первых, мы не ругаемся. Совсем. Никогда. Во-вторых, это неправда. Мы не требуем ничего от людей. Если это разумная просьба, мы просим вежливо или не просим вообще. В-третьих, – она переключила внимание на Нэша, – это все из-за тебя, Нэш. Я беру обратно свои извинения. На самом деле, мне кажется, это тебе стоило бы извиниться.

Нэш улыбнулся Мэгги.

По-настоящему улыбнулся ей.

Совсем как милый цивилизованный человек.

Что-то, что я отказывалась называть ревностью, сжало горло, мешая дышать.

Прекрати, Эмери. Он тебе не принадлежит. Он тебе даже не нравится, и, определенно, ты не нравишься ему.

Пока Нэш улыбался Мэгги, я решила, что мне нравится его улыбка.

Мне нравился его оскал.

Его усмешка.

Его шрамы.

Даже его равнодушие.

Мне нравилось его уродство.

Резкость его слов.

Боль, наполняющая его кровь.

Мне нравились те части, которые не мог видеть никто кроме меня, потому что, несмотря ни на что, я вырвала у него его секреты, и теперь они были и моими секретами тоже.

Я видела твои шрамы. Я бы попробовала их на вкус, если бы ты позволил мне.

Но вот стоял Нэш, проявляющий человеческие чувства к Мэгги, не выглядя при этом человеком. Он был похож на бога, спустившегося на Землю.

Ангел за секунду до того, как стать демоном.

Мне хотелось царапать пальцами его лицо до тех пор, пока он не прекратит улыбаться, затем разорвать его рубашку, указать на причудливый узор вспоротой кожи и крикнуть: «Вот! Это и есть настоящий Нэш. Покрытый шрамами, сломанный, безнадежно испорченный и определенно – не улыбающийся женщине, которая заслуживает улыбки любого мужчины».

Я также поняла, что полностью спятила, потому что в отделе ужасов Нэш Прескотт даст фору даже Фредди Крюгеру. Он также ясно дал понять, как не хотел меня, когда уходил.