Потаенное судно

Не выдержал Кузьменко молчаливого суда, кинул палку в намолоченный ворох, кинул шерсткую головку себе в ноги.

— Шо хотите, то и робите со мной! Виноватый я перед вами по всем статьям!

Жена завхоза Косого подняла одутловатое лицо:

— Ты сперва перед своей жинкой повинись, потом приходь до нас.

Кузьменко ухватился за ее слова, как за конец спасительного каната.

— Титко Ганно, Катря моя уже не гневается. Тут дело семейное: посварилися — помирилися. Скажи, Катря!

Катря подала не в меру слабый голос:

— Я ничего… Как люди?..

Тут уж не выдержала Настя Баляба. Даже не перевязав платка, принялась отчитывать бывшего председателя:

— Хиба ж так роблять партейные люди?.. Просто срам подумать! Аж до Харькова докатились про нас разговоры. Стыдно людям в очи смотреть. Где ж це видано, чтоб чоловик свою жинку убивал за кусок батисту?!

— Не за то бито! — вскинулся Потап.

— Твое дело слухать! — осадили его дружно коммунарки. — Говори, Настя, говори!

— Вот и скажу. Пораспускали руки, привыкли во всем понукать. И не только Потап, а все чоловики такие!

При этих словах всполошился женский грай. Каждую за больное задело.

— Ой, правда, Настасия! Они, бесуры, воду на нас возят, бессловесных. Шо мы для них? Скотину и то, бывает, погладят, а на жену чертом смотрят!

— Мой по месяцу домой не является. В Новоспасовке пропадает. Говорит, за прессом стою, олию давлю. Черти бы его там давили!

— А мой слова никогда не скажет! — поддержала разговор Сабадыриха. — Наверно, лень ему руку поднять, свистулу заткнуть, анафеме безгорлому. Все шипит да шипит на жинку, точно гусак на кошку приблудную!.. — И залилась обильными слезами.

— Ой, подружки мои, жиночки, что же они вытворяют, идолы наши?! Верите, придет с работы — сам даже чоботы не снимет. Все жинка да жинка. И сюды, и туды. То воды ему налей, то сорочку подай, то постель постели. Ни рук, ни ног не чуешь, бо сама тоже только с поля прибежала. Дети холодни и голодни. Бывает, корова не доена, кабану не замешано, а его, барина, обслужи. Шоб вона сказилась, такая доля! Чем так жить — краще утопиться!..

И пошло, и поехало:

— А мой как напьется…