— Ведите.
— Есть вести!
— Колтунов, — обращается Гасанов к дежурному по казарме.
— Слушаю, товарищ командир!
— Термосы с обедом направишь прямо на пристань.
— Понял, товарищ командир, прямо на пристань.
Некоторые ребята позавидовали: «Везет же Колтуну. Весь день будет дрыхнуть в пустом кубрике. А ты вкалывай как проклятый».
Гасанов догнал строй, зашагал рядом с Додоновым. Они были очень разными, эти два офицера. Додонов чуть ниже ростом, весь какой-то белый, блеклый. Скуластое его лицо — мучного цвета, волосы — тоже. На рукавах кителя две золотые нашивки: средняя и узкая, над ними звездочка, золотом шитая. У Гасанова — две средние и одна узкая, он на два звания выше. Смуглый лицом, волосы темные, аж синевой отливают. Нос с горбинкой.
Антону был слышен их разговор.
— Преображенский, говорят, уже здесь, — начал Додонов.
— Да, его авиаполк перебазировали сюда.
— Тесновато на острове-то.
— Остров ничего, большой, места хватит. Вот аэродром карликовый. Взлетные полосы коротки. Дальнему бомбардировщику разбежаться трудно.
— Неужели достигнут Берлина?
— Посмотрим.
Антон затаил дыхание, а сердце его зачастило: «Полетят на Берлин?! Видно, к тому все идет. Баржи с бензином приходят под усиленным конвоем. Баржи с авиабомбами… Сегодня вот тоже привели… Хорошо бы стукнули гадов!..» Он даже с ноги сбился, запрыгал, толкая соседей по строю. Додонов заметил нестрого:
— Баляба, опять коники выкидываешь?
— Порядок, товарищ лейтенант! — ответил Антон, которого разбирала веселость. «Сейчас мы эти тыквочки пошвыряем», — подумал о бомбах.
Баржу разгружать — матросу дело знакомое. За долгую службу он столько груза переворочает, что, пожалуй, можно из него составить немалую гору. И мины, и торпеды, и снаряды, и тралы, и параваны, и глубинные бомбы. Теперь вот — авиационные. Пока не приходилось с ними возиться, но премудрость, видать, и тут невелика. Матросы об этом говорят так: «Сила есть — ума не надо».
Но все-таки приступили к делу с опаской. Вперед пустили бывшего командира БЧ-3 Додонова и его торпедистов.
ebooksa