– Это-то меня и смущает, – заговорил я. – Как такое вообще возможно? На первый взгляд «Убийцы» особым умом не отличаются. На убийства они шли без особой осторожности. Как им удавалось так долго водить полицию за нос?
Стекман посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой.
– Ими руководил человек куда более сообразительный. У Делайн прекрасная смекалка. Да и Таддеус был умнее Гэри, когда запрещал тому брать у жертв личные вещи, которые могли бы вывести на их след. Делайн боялась, что ее свяжут с банковскими картами Энника, значит, она знала, откуда они взялись. И была уверена, что ее могут обвинить в соучастии… В самом начале допроса она случайно проболталась, что больше года консультируется у адвоката. И этому адвокату было известно, кто такие Убийцы с двадцать вторым калибром на самом деле. Расколоть Делайн я не смог, поэтому ему не пришлось самому выходить на сцену. Разве что косвенно – он строго проинструктировал ее, что можно говорить полиции, а что нельзя. Видимо, на тот случай, если она вдруг попадется. «У тебя есть такие-то права. Прежде чем сказать хоть слово, требуй сделку». И отыграла она свою партию блестяще. Будто каждый день репетировала.
– Что за адвокат?
– Делайн не называла его по имени, хотя я во всех красках расписывал, как сильно она влипла. Я понимал, что полномочий заключать сделку у меня нет, но куда важнее было узнать наконец, кто виноват в преступлениях, поэтому я поставил на карту свою карьеру и репутацию. Если бы прокурор позднее взбрыкнул, мне пришлось бы туго. Что ж, я был готов к тому, что меня сожрут живьем. Но у них ничего не вышло. А Делайн до сих пор не могут предъявить ни одно серьезное обвинение. Только ту мелочь, с которой ее взяли…
Я спросил снова:
– Так вам известно имя адвоката, с которым она консультировалась?
– Да, но называть его я не стану.
– Кажется, я знаю, кто это.
– Возможно.
Мы поговорили еще немного, а напоследок я рискнул задать один деликатный вопрос:
– Почему вы больше не работаете в отделе убийств? Что вы забыли в полиции нравов?
Стекман лишь пожал плечами, явно не желая это обсуждать. Но когда мы вышли на улицу и диктофон был выключен, он сказал, что его перевели ради прикрытия – из-за расследования убийства, другого, не того, которым я занимался. Впервые в его голосе прозвучала горечь.
– Как вам новое место службы?
– Такое чувство, будто карьера пошла под откос.
– Как думаете, в отдел убийств вы еще вернетесь?
– Жду не дождусь этого дня…
Стекман сел в свою машину, я зашагал к своей, и вдруг он меня окликнул:
– Вы же знаете, что оба пистолета двадцать второго калибра – и «люгер» Таддеуса и «ругер» Гэри – хотели повесить в участке как трофеи? Начальство подумывало даже собрать коллекцию оружия, отметившегося в самых прославленных преступлениях, и устроить эдакий музей.
– И чем закончилось дело?