Торопливо, пока он не опомнился, я заговорил:
– После сегодняшнего дня я больше не стану вас искать. Но если вы решите рассказать миру правду о том, что тогда случилось – не только версию Клаудии или детектива Чемпа, – то обещаю, что обязательно включу вашу историю в книгу. Раз Бобби Новатни умер, вы теперь единственный, кто способен прояснить, что тогда творилось у Клаудии в голове.
– Его звали Рэй, – буркнул он.
– Что, простите?
– Рэй – второе имя Бобби Новатни. Близкие так его называли.
– Ясно…
– Вы записываете? – спросил Дено.
Я похлопал себя по груди.
– Нет. Диктофон остался в машине.
– Ну если я и вздумаю с вами поговорить, то не ради себя.
– Само собой…
– Потому что никто не знает того, что известно мне.
К моему удивлению, Политис принялся торопливо рассказывать о том, как за ним гнались в ночь ареста и нарочно слепили фарами, ожидая, что он сорвется и будет повод его пристрелить. Выходило, что это Клаудия виновата в смерти Рэя. Политис говорил очень оживленно и эмоционально, минуты три. Угрюмый на вид и неразговорчивый человек, много лет хранивший молчание, теперь и впрямь хотел излить душу.
– Вашу версию событий тоже надо озвучить, – повторил я. – Пусть люди знают…
– На людей мне плевать, пусть думают, что хотят.
– Конечно…
– У вас есть карточка?
– Простите?
– Ну, визитка. С вашим именем и номером телефона.
Я порылся в бумажнике и достал визитку.