– У психологов для всего найдется название, – небрежно взмахнула рукой Клаудия. – В общем, я могу рассказать только то, что помню… или что мне кажется, будто я помню. А вам придется самому разбираться, что реально, а что нет.
– Замечательно, – буркнул я.
– У вас все получится, – заверила она.
Я долго сидел, обдумывая ее слова.
Ни на этой неделе, ни на следующей, ни еще через две я не узнал ровным счетом ничего нового. Каждый раз, когда я пытался мысленно вернуть Клаудию в дом Макканов, она словно бы замыкалась в себе. Но однажды жарким душным вечером, когда мы обсуждали какие-то мелочи, я вдруг вспомнил, что хотел задать Клаудии один вопрос по материалам досье, которое получил от Дэвида Лонга, ее адвоката, и того интервью, которое Клаудия давала телерепортеру по имени Дэйв Лейман.
– Я хочу кое-что уточнить.
Она наклонилась ко мне, заметно посерьезнев и сжав кулаки.
Я показал ей записку, написанную рукой Лонга.
– «Почему она сказала Дэйву Лейману, что пыталась связаться с Макканом через Кристин Хердман»?
Клаудия удивленно посмотрела на записку и вдруг просияла:
– Так и было! Я пыталась его предупредить!
– Как именно?
– Звонила Микки в клуб.
– И что случилось?
– Телефон был занят. Я снова набрала, но там опять не ответили.
Я оперся на спинку, поглядывая на Клаудию. У нее был вид ребенка, которому только что вручили долгожданный подарок.
– Я помню… помню!..
Очень медленно я спросил:
– Что вы помните?
– Как звонила Крисси предупредить, что Микки в опасности.