Загадочные исчезновения

– Просто… вы говорили о ней во сне, – ответил я.

Неделю спустя «Прага» бросила якорь в нью-йоркской гавани. Но об «Утренней заре» никаких известий не было, и больше никто и никогда о ней ничего не слышал.

Загадочные исчезновения

Поле пересечь

Однажды июльским утром 1854 года плантатор по фамилии Уильямсон, живший в шести милях от города Селма в Алабаме, сидел на веранде собственного дома. Рядом с ним восседала супруга, а у нее на руках устроился их ребенок. Напротив дома раскинулась лужайка метров в пятьдесят шириной – она отделяла строение от проселка, который в здешних местах гордо именовался дорогой. За дорогой простиралось огороженное пастбище площадью в десяток акров – ровное и совершенно пустое: не было на нем ни деревца, ни скалы или холма – словом, ничего природного или рукотворного. За пастбищем виднелось поле, на нем с десяток рабов, занятых обработкой земли под взглядом надсмотрщика.

Отбросив окурок сигары, плантатор встал и сказал:

– Забыл переговорить с Эндрю по поводу лошадей.

Эндрю – так звали надсмотрщика.

Уильямсон двинулся по дорожке, посыпанной гравием. Он шел прогулочным шагом, не торопясь, сорвал по дороге цветок, пересек дорогу, дошел до ограды пастбища, где на минуту задержался, затворяя после себя воротину да приветствуя соседа, Ар-мора Рена, владевшего соседней плантацией. Тот проезжал мимо в коляске в сопровождении сына Джеймса, подростка тринадцати лет.

Когда они отъехали уже метров на двести, мистер Рен сказал сыну:

– Забыл сказать мистеру Уильямсону насчет тех лошадей.

Рен продал Уильямсону несколько лошадей, и нынче их должны были доставить, но по какой-то причине продавцу удобней было сделать это завтра, а не сегодня. Вознице приказали поворачивать и ехать назад. Экипаж развернулся, и все трое увидели Уильямсона, идущего не спеша по пастбищу. В этот момент одна из лошадей споткнулась и едва не упала. Но обошлось – животное восстановило равновесие, и в тот же момент Джеймс Рен закричал:

– Ой, папа! А где мистер Уильямсон?

Ответ на этот вопрос не является целью нашего повествования.

Мистер Рен дал довольно странные показания по этому делу – дал под присягой. Их стоит привести:

«Возглас моего сына заставил меня взглянуть туда, где я мгновением прежде видел Уильямсона (sic!), но там его не было, не было его и нигде вокруг. Не могу сказать, что в тот момент исчезновение человека меня сильно удивило или я проникся серьезностью произошедшего. Скорее случившееся меня просто озадачило. Сын, однако, был удивлен чрезвычайно и, пока мы не подъехали к воротам пастбища, все повторял и повторял на разные лады тот же вопрос. Мой чернокожий возница Сэм тоже был встревожен, и, пожалуй, даже еще сильнее сына, но скорее по причине его реакции, нежели потому, что мог что-то увидеть собственными глазами [данное предложение в документе вычеркнуто]. Мы подкатили к воротам пастбища и вышли из повозки. Пока Сэм привязывал поводья к ограде, к нам подбежала миссис Уильямсон с ребенком на руках в окружении слуг. Она пребывала в крайнем возбуждении и кричала:

– Он исчез! Он исчез! О Боже! Какой ужас!

Что-то еще она выкрикивала, эмоционально и несвязанно, что конкретно – сейчас не помню. Но было у меня определенное впечатление, что речь шла не только об исчезновении мистера Уильямсона, хотя оно случилось прямо на глазах у его супруги, а о чем-то явно большем. Уж очень она была возбуждена, просто не в себе. Впрочем, чего ожидать при таких обстоятельствах! Нет, я не думаю, что она уже тогда лишилась рассудка. Никогда больше я не видел мистера Уильямсона и ничего о нем не слышал».

Эти показания, как и следовало ожидать, почти по каждому из пунктов подтвердил другой очевидец (конечно, если данный термин здесь подходит) того, что произошло, – Джеймс Рен. Миссис Уильямсон, в силу понятных причин, не могла быть полноценным свидетелем, слуги – негры-рабы, – разумеется, тоже.

Юный Джеймс поначалу утверждал, что видел само исчезновение, но в ходе судебного расследования уже не настаивал на этом. Никто из рабов, что трудились в поле, вообще не видели, что к ним направляется хозяин.