Иван Малый. Получал из Нитавы да Мемеля. Писано азбуки. Цифирные письма.
Толстой. Кому отдавал?
Иван Малый. Кикину да Спасскому протопопу Якову Игнатову. Мне письмо было, звал меня царевич к себе.
Алексей. Тебя, Иван Малый, видать, мало кнутом хлестали, что лжешь.
Иван Малый. Нет, звали, ваше величество. Чтоб ехал я за ним не медля и настигал бы в Гданьске. А буде до Гданьска не настежешь, оставлю-де у почтмейстера письмо, на которое городы, куды тебе за мной следовать в Прусы. Велел за банковские деньги, за восемь тысяч рублев, взять из сибирского приказа товарами, мехами и икрой, чтоб продать в немецкой земле.
Толстой. А кто тебя о царевиче расспрашивал?
Иван Малый. Князь Василий Володимирович, да Михайла Васильевич, да Иван Нарышкин. Говаривали, это хорошо, что в кесарии обретается и кесаря держится. Кесарь егоде к отцу никаким образом не отдаст. Слава Богу, говаривали, царевич в хорошем охронении обретается. Кикин, как послышал о возвращении царевича, говаривал мне: куда-нибудь скрыться. Я ему сказал: не знаю, куды без паса ехать.
Иван Большой. А как узнали господин Кикин, что царевич сюды едет, называли господина Толстого Иудою, что он царевича подпоил и подманул.
Яков Носов. Мне царевич говаривал, что Петербург не долго за нами будет.
Петр. Довольно. Всех увести, вновь пытать.
Слуг уводят.
Алексей. Батюшка, се Вяземский все мутил. Лакеев подучал. Вяземский да Кикин, главных два заговорщика, меня к бунту подбивали.
Толстой. Шапский, Вяземский где?
Шапский. Еще на дыбе висит. Покамесь ни в чем не сознался.
Петр. Давай вперед Вяземского сестрицу мою, царевну Марью Алексеевну.
Вводят царевну Марью Алексеевну.
Марья Алексеевна. Братец мой, Петр Алексеевич, здравствуй многие лета. Устал ты лицом. Видать, много имеешь огорчений. (К Алексею.) Говаривала я тебе, говаривала— утешай отца и будь ему послушен. Говаривала.
Петр (Алексею). Что говорила тебе царевна в Либау?
Алексей. Про видения мне говорила, будто ты опять мать мою, Евдокию, царицею возьмешь. Да про государыню Екатерину Алексеевну говаривала, что от нее зло мне, да детям моим, да матери моей. Что ты-де ею хвалишься, она тебе не родная.
Марья Алексеевна. Про видения сказывала не мое, а новгородского владыки. А какое видение видел владыка, того не упомню. А про государыню, Екатерину Алексеевну, того не говаривала. А говаривала прежде многажды, чтоб он, царевич, государыне о своем пострижении бил челом. Она-де у отца сделает. А что не мать родная, то все ведают. Мне было для чего ему-то говорить.
ebooksa