Гостья

– Что она рассказывала? – спросил тот.

– Ничего, один вздор, – с улыбкой ответила Франсуаза. – Она предлагала мне счастье за двадцать франков, но я нахожу, что это слишком дорого, если, как вы говорите, это всего лишь слово.

– Я этого не говорил! – воскликнул Жербер, испугавшись, что до такой степени выдал себя.

– Возможно, это правда, – сказала Франсуаза. – С Пьером мы используем столько слов, но что под ними на самом деле?

Внезапно охватившая ее тревога была такой сильной, что хотелось закричать; мир словно вдруг опустел; нечего было больше бояться, но и любить тоже нечего. Не было решительно ничего. Она встретится с Пьером, они вместе станут говорить фразы, а потом разойдутся. Если дружба Пьера и Ксавьер была лишь пустым миражем, любовь Франсуазы и Пьера была не более реальна. Не было ничего, кроме бесконечного умножения не имеющих значения мгновений; ничего, кроме беспорядочного мельтешения плоти и мыслей со смертью в конце.

– Пойдем отсюда, – неожиданно предложила она.

Никогда Пьер не опаздывал на встречу; когда Франсуаза вошла в ресторан, он уже сидел за привычным столиком. Увидев его, она обрадовалась, но тут же подумала: у нас впереди только два часа, и ее радость улетучилась.

– У тебя хороший был день? – ласково спросил Пьер; широкая улыбка делала его лицо более круглым и наделяла его черты неким простодушием.

– Мы ходили на блошиный рынок, – ответила Франсуаза. – Жербер был очень мил, но погода стояла мерзкая. Я проиграла двести франков в бонто.

– Как это тебя угораздило? Ты слишком неразумна! – отозвался Пьер. Он протянул ей меню. – Что ты возьмешь?

– Гренки по-валлийски.

Пьер с озабоченным видом изучал меню.

– Яйца под майонезом нет, – заметил он. Его озадаченное, разочарованное лицо не тронуло Франсуазу. Она холодно отметила, что лицо это трогательно.

– Тогда два раза гренки по-валлийски, – сказал Пьер.

– Тебе интересно послушать, о чем мы говорили? – спросила Франсуаза.

– Конечно, интересно, – с жаром ответил Пьер.

Она бросила на него недоверчивый взгляд. Еще недавно она, не задумываясь, решила бы: «Ему это интересно», – и быстро все ему рассказала бы. Когда Пьер обращался к ней, его слова, улыбки – это был он сам. Внезапно они представились ей двусмысленными знаками; Пьер обдуманно подавал их, он спрятался за ними, и утверждать можно только одно: «Он говорит, что ему это интересно». И ничего более.

Она положила ладонь на руку Пьера.

– Рассказывай сначала ты, – сказала она. – Что ты делал с Ксавьер? Вы наконец поработали?

Пьер немного виновато посмотрел на нее.