Гостья

– Он сказал, что вы долго спорили. – Франсуаза весело добавила: – Он был весьма польщен тем, что вы пригласили его к себе.

– О! Так уж случилось, – сухо сказала Ксавьер.

Она повернулась спиной, чтобы пойти наполнить водой кастрюлю. Наступило молчание. Пьер ошибался, если думал, будто получил ее прощение: у Ксавьер последнее впечатление никогда не одерживало верх. Она должна была с гневом вновь обдумать этот день, и более всего ее рассердило финальное примирение.

Франсуаза внимательно посмотрела на нее. Этот очаровательный прием – разве не было это попросту своего рода заклинанием? Разве чай, сэндвичи, красивое зеленое платье были предназначены не для того, чтобы оказать ей честь, а скорее, чтобы отобрать у Пьера необдуманно дарованную привилегию? У нее перехватило горло. Нет, невозможно предаваться этой дружбе. Сразу же во рту появляется ложный привкус – привкус металлического пореза.

Глава VII

– Возьмите обязательно вазочку с фруктами, – говорила Франсуаза, прокладывая локтями путь к буфету для Жанны Арблей. Тетя Кристина не могла оторваться от стола, она с обожанием улыбалась Гимьо, который с высокомерным видом пил кофе глясе. Бросив взгляд на тарелки с сэндвичами и печеньем, Франсуаза удостоверилась, что они еще выглядят достойно; людей было в два раза больше, чем на прошлогоднее Рождество.

– Прелестная декорация, – сказала Жанна Арблей.

Франсуаза ответила в десятый раз:

– Ее установил Беграмян, у него есть вкус.

Заслуга его состояла в том, что он очень быстро преобразил римское поле битвы в танцевальный зал, однако Франсуазе не очень нравилось такое изобилие остролистов, омел, пихтовых веток. Она огляделась в поисках новых лиц.

– Как мило, что вы пришли! Лабрус будет рад вас видеть.

– А где же дорогой славный мэтр?

– Вон там, с Берже, он очень нуждается в вас, чтобы отвлечься.

Бланш Буге представляла не больший интерес, чем Берже, но все-таки какая-то перемена. У Пьера был непраздничный вид. Время от времени он озабоченно поднимал голову; его беспокоила Ксавьер: он опасался, как бы она не напилась или не убежала. В эту минуту она сидела на авансцене рядом с Жербером; их ноги болтались в пустоте, и оба, казалось, страшно скучали.

На проигрывателе звучала румба, но сутолока была слишком плотной, чтобы можно было танцевать.

«Тем хуже для Ксавьер!» – подумала Франсуаза; вечер и без того был достаточно тягостным, стало бы совсем невыносимо, если бы пришлось считаться с ее суждениями и настроениями.

«Тем хуже», – повторила себе Франсуаза не очень уверенно.

– Вы уже уходите? Какая жалость!

Она с удовлетворением провожала взглядом силуэт Абельсона; когда все серьезные гости уйдут, не придется больше тратить столько сил. Франсуаза направилась к Элизабет; вот уже полчаса, как та курила, с остановившимся взглядом прислонившись к подставке для кулис и ни с кем не разговаривая. Однако пересечь сцену было делом нелегким.

– Как мило, что вы пришли! Лабрус будет очень доволен! Он в руках у Бланш Буге, попытайтесь его освободить.