Мистер Морг

Мэтью сел чуть прямее. Он почувствовал горький привкус во рту.

— Наверное, Маккаггерсу, если он задумается, тоже может показаться странным это совпадение.

— Он уже задумался. Как я ему сказал, это одна из тех удивительных и невероятных вещей, которые составляют хаос жизни. Еще я сказал ему, Грейтхаусу и Лиллехорну, что духовую трубку могли изготовить здесь, в Нью-Йорке, но достать яд можно было, только потратив много времени и денег. Кто-то должен был привезти его из джунглей. Поистине весьма экзотический способ убить человека. Но может быть, это испытания?

У Мэтью по спине снова пробежал холодок. «Сейчас идут полевые испытания», — сказала миссис Таак Моргу.

— Что вы имеете в виду? — спросил Мэтью.

— Я имею в виду… Возможно, юный негодяй испытывал этот метод. По чьему-то поручению. Чтобы понять, насколько хорошо яд сохраняется после перевозки, или… — Он резко замолчал. — Вы хотите сказать, что он получил яд от меня? — Его изогнутые брови приподнялись. — Вам не кажется, что это неблагодарно с вашей стороны? Я, вообще-то, напоил вас моим чаем на кругленькую сумму.

— Но я ведь и так бы не умер, правда? Потому что яд уже был не такой сильный?

— Ваша жизнь висела на волоске, — сказал Мэллори. — И поверьте, без моего лечения вы бы не меньше недели пролежали на спине в адском бреду, а способность ходить вернулась бы к вам… неизвестно когда. А после моего лечения вы хоть и нетвердым шагом, но уковыляете отсюда уже завтра или послезавтра.

Мэтью ничего не мог с собой поделать. Несмотря на слабость, он должен был прощупать почву.

— Вы говорили, что приехали с женой из Бостона? Где-то в середине сентября?

— Да, из Бостона. И да, в середине сентября.

— Доктор Мэллори, я хотел бы задать один вопрос… Знаю, он покажется вам очень странным, но… — Мэтью заставил себя встретиться взглядом со своим собеседником. — Вы назвали бы Манхэттен островом?

— Это и есть остров. — Мэллори помолчал. Рот у него скривился, — казалось, он вот-вот расхохочется. — А! Вы про это!

Он извлек из-под белой рубашки листок светло-коричневой бумаги, сложенный вчетверо. Бумага была не такая плотная, как пергамент. Когда Мэллори развернул лист перед свечой, Мэтью увидел заштрихованный карандашом оттиск эмблемы осьминога на обороте.

— Это конфиденциальные сведения, — сказал Мэтью.

Неужели у него задрожал голос?

— Каковыми им и следует оставаться. Когда вас доставили сюда, я послал Ребекку в вашу контору. Мне нужно было знать, нет ли там на полу других таких же нехороших маленьких стрелок, как эта, найденная Эштоном. — Мэллори протянул руку к столу, взял стрелку, лежавшую рядом со свечой, и показал ее своему пациенту. — Похоже было, что в вас попали одной только этой, но я не был в этом уверен, и ни вы, ни юный беззубый негодяй не могли мне ничего сказать, а позже выяснилось, что в кожаном мешочке у него в кармане лежало еще три. Я также решил, что будет нелишним, если Ребекка бегло осмотрит комнату, пока туда не заявился Лиллехорн. И на полу, за вашим столом, оказалось это письмо.

Мэтью молчал. Он проклинал себя за глупость: его снова занесло в страну гремучих змей там, где этого можно было меньше всего ожидать.

Мэллори долго и пристально смотрел на изображение осьминога.

— Насколько я понимаю, — сказал он своим грохочущим, как пушки, голосом, — вы убили человека, за которым вас послали. Тирантуса Морга. Так?