«Что за человек мог замыслить такое: осторожно открывать капсулы, засыпать яд внутрь и смотреть, как отравленный пузырек стоит среди других таких же на полке аптеки?» – вопрошала редакторская колонка «Вашингтон пост» от 6 октября 1982 года. Под подозрение стали попадать разные случаи смертей и болезней, не имевшие на самом деле ничего общего с отравлением цианидом. Имитаторы слали угрозы; медиумы делились своими прозрениями.
В то мое пребывание в Чикаго произошел один драматический и одновременно забавный инцидент, который подтвердил не только действенность моих теорий, но и закон неожиданных последствий. По моей рекомендации полиция Чикаго установила наблюдение за могилой Мэри Келлерман после того, как статья Грина вышла в свет. Полицейские провели на кладбище несколько ночей; а место это, можете мне поверить, не самое приятное, поэтому дежурить там никто не рвался. Представляю себе, как эти парни, получая задание, закатывали глаза и думали вместе с начальством: «Ну да, Дуглас, великолепная идея! Почему бы тебе самому не поторчать на погосте ночку-другую?» Думаю, они уже собирались отказаться от наблюдения, когда внезапно сорвали куш.
Какой-то мужчина явился на могилу и начал говорить. Вокруг никого не было, поэтому обращался он непосредственно к Мэри!
Он упал на колени, рыдая: «Прости меня! Я не хотел! Это вышло случайно!» Великолепно; убийцы часто говорят, что совершили преступление нечаянно. Полицейские возрадовались (похоже, Дуглас все-таки не прогадал), уже представляя, какими героями станут назавтра, когда распространится новость о том, кто поймал тайленолового убийцу. «Прости меня, Сьюзан», – прорыдал подозреваемый.
Полицейские замерли. Подождите секундочку – Сьюзан? Кто такая, черт побери, Сьюзан?
Оказалось, что он стоял перед соседней с Мэри могилой. Там была похоронена жертва автомобильного наезда, виновник которого скрылся, а теперь пришел на могилу, когда поблизости была полиция. Хорошая новость – в ту ночь наезд был раскрыт, и мы подтвердили то, что знали из моих исследований о психологии преступников: вне зависимости от типа личности и разновидности совершенного преступления они могут возвращаться на место его совершения и на могилы жертв по разным причинам. Поэтому хотя бы часть детективов мне удалось убедить в своей правоте. Плохая новость, естественно, что тайленоловый убийца оставался на свободе. Позднее мы узнали, что наш главный подозреваемый к моменту установки наблюдения уже покинул город.
Я пробыл в Чикаго около недели, а затем отслеживал тайленоловое дело из Куантико. Следственная группа трудилась не покладая рук. Они опросили работников всех пострадавших аптек, включая уволенных, ходили по домам с набросками портретов подозреваемых, которых видели в аптеках или поблизости, пытались снять отпечатки пальцев с отравленного флакона, который был обнаружен на аптечной полке. Они просматривали километры видеозаписей с камер наблюдения. ФБР попросило, чтобы на похоронах Полы Принс сняли новостной репортаж. Одной из лучших наводок стали показания пожилой дамы, которая утверждала, что видела в аптеке мужчину, который вытащил что-то из кармана пиджака и поставил обратно на полку. В тот момент она подумала, что это, возможно, вор, передумавший красть.
Генеральный прокурор Иллинойса Тайрон Фэнер, координировавший действия следственных групп на уровне местной полиции, штата и США в целом, делал публичные заявления, в которых утверждал, что преступников может быть несколько – он основывался на том аргументе, что некоторые отравленные капсулы были запечатаны тщательнее, чем остальные. Я считал, что мы имеем дело с одним человеком и продолжал строить на этом свои рекомендации. Различные психиатры и ученые начали составлять собственные профили; некоторые упирали на версию с уволенным служащим, от которой я отказался. Один психиатр из Северо-Западного университета, участвовавший в защите Джона Уэйна Гэйси, считал, что наш отравитель должен быть похож на Гэйси.
Шли недели, новых отравлений не происходило, но и ареста тоже. Многие регионы по всей стране отменили празднование Хеллоуина и охоту за сластями. Практически у всех были собственные, реальные или надуманные, страхи. Организация по управлению торговлей продуктами питания и пищевыми добавками США сообщала о 270 случаях возможного отравления продуктов с момента первого инцидента в Чикаго, тридцать шесть из них классифицировались как «тяжелые».
«Ситуация выходит из-под контроля», – заявил представитель Департамента защиты прав потребителей одного из штатов.
Следователи искали другие случаи смерти от цианида, пытаясь проследить между ними связь, в том числе отравление студента-выпускника из Филадельфии (которое в результате оказалось суицидом), еще одно отравление в Калифорнии и одно в Канзасе. Вернон Уильямс-младший, безработный отец двух сыновей, немного за тридцать, был приговорен к двум годам тюремного заключения за шантаж после попытки получить 100 тысяч долларов от компании «Джонсон и Джонсон», угрожая отравить еще больше тайленола. Он заявил, что почерпнул свою идею из новостных репортажей о смертях в Чикаго. И это был лишь один случай из многих.
Несмотря на все усилия следствия, подозреваемых удалось выявить очень немного. Один был работником продуктового склада, который много возился с химикатами, а недавно отказался пройти проверку на детекторе лжи. Он жил в пригороде Чикаго, имел проблемы с психикой и посылал письма с угрозами аптечной сети, в одной из аптек которой нашли отравленный флакон.
А еще имелся тридцатишестилетний Джеймс Уильям Льюис, бывший бухгалтер, который пытался получить от «Джонсон и Джонсон» миллион долларов, угрожая в письме новыми отравлениями, если деньги не переведут ему на счет в чикагском банке. Подписался он другим именем, Роберт Ричардсон, которым уже пользовался раньше, и напомнил лишний раз, что «пока потратил меньше пятидесяти долларов и всего по десять минут на флакон». Фармацевтическая компания была готова выплатить эту сумму, чтобы избежать дальнейших инцидентов, но ФБР посоветовало руководству этого не делать. Следственная группа и Бюро изо всех сил искали Льюиса (который предусмотрительно скрылся из города еще до начала отравлений), чтобы предъявить обвинение в вымогательстве и проверить, не совпадут ли его маршруты с предполагаемыми перемещениями отравителя. Будучи в бегах, Льюис отправил несколько написанных от руки посланий за подписью Роберта Ричардсона в «Чикаго трибьюн», отрицая какую-либо связь с отравлениями и называя себя «жертвой».
В одном содержались до странности параноидные слова: «Мы все не вооружены, если не считать наши конечности анатомическим оружием. Мы не имеем права носить оружие, какими бы жуткими подробностями нас ни пичкали из полицейских отчетов. В нашей стране вооружены только два типа людей, мало отличающиеся друг от друга: преступники и полиция. Мы, остальные, ни то ни другое».
Как только я это прочитал, то сразу сделал себе заметку. Я относил тайленолового убийцу к трусливому типу, который не может решиться на прямую конфронтацию, поэтому, несмотря на внутренний гнев, вряд ли возьмется за пистолет.
На следующий день «Канзас сити стар» получила письмо от «Ричардсона» со своеобразным эссе под названием «Моральная дилемма». В нем он нападал на полицейский департамент Канзас-Сити, проводивший расследование смерти Реймонда Уэста, бывшего клиента бухгалтерской фирмы Льюиса. После смерти тело Уэста расчленили, сложили в пластиковый пакет и оставили на чердаке его дома, где оно и было обнаружено 14 августа 1978 года.
«Я годами ждал, пока дело откроют заново, – писал Ричардсон/Льюис. – Я знал, что не имею никакого отношения к смерти мистера Уэста. Надеюсь, теперь следователи найдут время покопаться в деле глубже».
Письма были отправлены из Нью-Йорка. По своим интервью с убийцами я знал, что те, кто уезжают в другой город после преступления, часто заглядывают в публичные библиотеки, чтобы полистать газеты и узнать, как продвигается расследование. Я предложил агентам ФБР и полицейским в Нью-Йорке прочесать библиотеки в поисках человека, подходящего под описания и портреты, который листал бы газеты из Чикаго.
Льюис был арестован на Манхэттене 12 декабря, в главном здании Нью-Йоркской публичной библиотеки. На следующий день тридцатитрехлетняя жена Льюиса, Ли-Энн, сдалась полиции в аэропорту О’Хара, прилетев туда из Филадельфии. Выяснилось, что в середине октября ее муж отправил письмо с угрозами Рональду Рейгану – как я и указал когда-то в профиле. На письме был штамп почтового отделения, расположенного в непосредственной близости от бывшего офиса Льюиса; он жаловался в нем на некоторые налоговые процедуры. Если президент их не отменит, предупреждал автор письма, его убьют. На слушании по вопросу залога судье Джеймсу Т. Бейлонгу сообщили, что власти Канзас-Сити, штат Миссури, нашли новые улики по делу Реймонда Уэста. Из-за состояния тела причину убийства определить сразу не удалось, но не исключается отравление. Для Льюиса требовали смертной казни, но обвинения с него сняли после того, как судья постановил, что его арест и обыск в доме провели ненадлежащим образом.
Рост Льюиса составлял 185 сантиметров, вес – 75 килограммов. Обработанный снимок с камеры видеонаблюдения, на котором был подозреваемый, показывал, что рост НС может быть от 182–186 саниметров, а вес от 75–80 килограммов. Поскольку Льюис покинул город до начала отравлений, он не мог отреагировать на статью Боба Грина так, как я рассчитывал.
ebooksa