Дом на Сиреневой улице,

22
18
20
22
24
26
28
30

Инга уже начала думать о том, на что и где она может потратить деньги, когда её прервал голос Марины Георгиевны:

– Инга, послушай, я ещё кое-что хотела сказать. Может быть, ты позволишь мне стать частью твоей жизни? Мне уже поздно пытаться стать твоей матерью, но я бы хотела… быть для тебя близким человеком…

– Да, конечно, ради вас я…

– Нет, слушай, я не хочу, чтобы твой ответ был основан на чувстве вины или благодарности за финансовую помощь. Я хочу, чтобы ты ответила искренне.

Инга вздохнула.

– Я много вспоминала те три недели, которые провела у вас, – сказала она. – Сейчас мне кажется, это было лучшее время в моей жизни. Мне вас не хватало все эти годы.

– И мне тебя… дочь.

Инга не стала её поправлять.

Под крылом у Финиста

Мира Кейл

Ульяна с еще большей силой стиснула дверную ручку. В таком положении она стояла уже добрых минут пятнадцать, рискуя опоздать. Ее ладонь сильно вспотела, а сердце гулко билось о ребра.

Жизнь изменилась. Это сейчас здесь порог. А раньше была наглухо закрытая толстая дверь. Что стоит отпустить ручку и просто перешагнуть его?

«Я смогу. Не ради себя. Ради них, смогу», – убеждала себя Ульяна, прикусив изнутри щеки.

Звук входящего сообщения был оглушительным в тревожной тишине.

«Ульяна Владимировна, у нас ЧП! Свет вырубили! Мы пытаемся решить этот вопрос, но, скорее всего, придется перенести презентацию на другой день».

Шумно выдохнув, девушка закрыла входную дверь и с трудом отлепила скрюченную ладонь от ручки. Села на край банкетки и, вытерев капельки пота над губой, почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение.

Ей стоило огромных усилий решиться на все это. Пришлось даже нарядиться, изменив своему привычному домашнему стилю. Научиться улыбаться, не пряча глаз.

Второй раз она уже не соберет себя в кучу. Не сможет.

«Все отменяется. Другой день мне не подходит. Извините за неудобства», – написала она, но так и не отправила, отвлекшись на Мурку.

Кошка вцепилась в ногу и истошно мяукала, оставляя зацепки на сарафане.