Беата кивнула и прошла в комнату на другой стороне коридора.
Вскоре она вернулась с оранжевым фирменным пакетом в руке. Hermès, ни много ни мало… Брунетти, естественно, решил, что и косметика той же фирмы, но, увидев выражение его лица, Беата сказала:
– Нет, синьоре. Хозяйка переложила косметику в этот пакет, зная, что он мне очень нравится.
Она поставила пакет на один из многочисленных массивных комодов тут же, в коридоре, и стала вынимать предметы по одному. Четыре помады, бутылочка с маслом для ванны, еще одно масло, маленькая коробочка с кремом для лица и три тюбика с какими-то
– Синьора отдала вам косметику прошлым летом и вы до сих пор ее не использовали? – спросил Брунетти.
– Нет, синьоре. Лучше следующим летом я отвезу ее домой и подарю матери и сестре. У них никогда не было такой хорошей косметики. – И сиделка посмотрела на все эти тюбики и коробочки с таким вожделением и чуть ли не с благоговейным трепетом, словно они таили в себе всю роскошь и богатство Запада.
– Спасибо, синьорина Беата, – произнес Брунетти. – Скажите, а не приносила ли синьора домой еще что-то вроде этого?
– Думаю, приносила, но это было в начале лета. А потом – точно нет.
– Это произошло уже после того, как она перестала просить вас ежедневно ее сопровождать?
– Откуда вы знаете?
– Это всего лишь догадка, – легко отозвался Брунетти.
Дверь хозяйской комнаты открылась, и в коридор вышла Гриффони. Послав с порога прощальный воздушный поцелуй синьоре Гаспарини, она направилась к ним. Клаудиа сказала Беате:
– Синьора просила, чтобы вы принесли ей чаю.
Молодая женщина хотела было присесть в полупоклоне, но вовремя спохватилась.
– Да, конечно! – проговорила она и удалилась в сторону кухни.
– Как у тебя это получается? – спросил Брунетти, подразумевая, естественно, все эти воздушные поцелуи незнакомым старушкам.
И Гриффони прекрасно его поняла.
– Я всего лишь слушаю. И спрашиваю. И задаю уточняющие вопросы.
Взгляд ее упал на тюбики и бутылочки, выстроенные в ряд на комоде, – совсем как те вещи, что они извлекли из ящика синьора Гаспарини. Клаудиа взяла коробочку с кремом и аккуратно, чтобы не помять, отогнула картонный клапан. Все так же бережно извлекла бледно-голубой тюбик и прочла надпись на этикетке.
– Я уже видела такой недели две назад. Здесь сто пятьдесят граммов, стоимость – девяносто семь евро.